Четверо должны уйти

– Дело в том, что мы с мисс Иннес были обручены и наша помолвка была расторгнута только месяц назад. В полиции об этом узнали, и меня вызывали на допрос. Меня расспрашивали также о том, в каких отношениях я состоял с миссис Байноу. Судя по вопросам, в полиции подозревают, что наша помолвка распалась из-за моего отношения к миссис Байноу. Совершенно беспочвенное подозрение. Однако в полиции всерьез подозревают, что у мисс Иннес имелись основания для того, чтобы… э-э-э… попытаться отомстить миссис Байноу. По-моему, это абсолютно нелепо, но я посчитал своим долгом – своим священным долгом, если хотите, – рассказать об этом мистеру Байноу. – Он снова посмотрел на Байноу, но тот не сводил глаз с Вулфа. – Этого достаточно, мистер Байноу? – спросил Фримм.

Байноу, не отвечая ему, обратился к Вулфу:

– Теперь вы понимаете, почему я сказал, что у меня очень деликатное дело? Я разговаривал с комиссаром полиции, который отнесся к этой ситуации с пониманием, однако репортеры уже пытались приставать к Фримму с расспросами, так что опасность весьма велика. Если мою жену убили, то избежать огласки, конечно, невозможно, но я не позволю, чтобы ее память осквернили попыткой бросить тень на ее честное имя и на ее… добродетель. Я советовался со своим адвокатом, который по моей просьбе переговорил с окружным прокурором, но больше помочь мне не в силах. Вот почему я решил прийти к вам. Если вы и впрямь настолько умны и изобретательны, как вас описывает мой друг Льюис Хьюитт, то вы придумаете, как мне помочь.

Вулф нахмурился:

– Если вы рассчитываете на то, что газеты воздержатся от грязных намеков и инсинуаций, мистер Байноу, то выкиньте это из головы. А кроме этого, что вам еще нужно?

– Я хочу, чтобы память о моей жене не была ничем осквернена. Я хочу, чтобы в полиции убедились в том, что их подозрения о возможной мести со стороны мисс Иннес беспочвенны и безосновательны. Если мою жену и впрямь убили отравленной иглой, выпущенной из фотоаппарата, а я согласен с этой версией, поскольку не представляю, как это можно было сделать по-другому, то убийца – один из троих мужчин. Я хочу, чтобы он был изобличен и понес наказание. И еще, я пришел к вам, потому что там находился мистер Гудвин. Насколько мне известно, он стоял как раз по соседству с мисс Иннес – между ней и одним из мужчин, – так что наверняка может сказать, что у нее в руках был самый обычный фотоаппарат. И я хочу, чтобы вы положили конец нелепым и грязным россказням. – Он разжал кулаки и переплел пальцы. – Моя жена была добропорядочная и чистая женщина, и слушать подобные сплетни просто невыносимо.

– Да, – согласился Вулф, – для человека с вашим положением это совершенно естественно. Вам слишком редко приходилось что-либо терпеть. Но любые домыслы по поводу убийства можно прекратить только одним способом: найти и изобличить подлинного убийцу. – Он слегка повернул голову. – Мистер Фримм, самый очевидный вопрос: был ли у мисс Иннес благовидный предлог для того, чтобы оказаться на том месте с фотоаппаратом?

Фримм согласно кивнул головой:

– О да. Более чем благовидный. Она профессиональный фоторепортер, работает в журнале «Сеньорита». Я не разговаривал с ней с тех пор, как мы… перестали встречаться, но, полагаю, что она была там по заданию журнала.

– Когда вы встречались с ней в последний раз?

– Месяц назад. Когда была расторгнута наша помолвка.

– Кто и почему решил ее расторгнуть?

– Мы оба. По взаимному согласию. Мы поняли, что не подходим друг другу. – Фримм поджал губы. – Как я вам уже говорил, мистер Вулф, подозрения полицейских совершенно нелепы и абсурдны.

– Без сомнения. – Вулф снова посмотрел на Байноу. – Вы понимаете, сэр, что я не могу позволить, чтобы результатом расследования стал отрицательный ответ. Я не смогу покончить с домыслами и инсинуациями, доказав, что мистер Фримм порвал с мисс Иннес из-за внезапно вспыхнувшей страсти к миссис Байноу и что мисс Иннес не вынашивала планов мести. Доказать справедливость этих предположений можно только одним путем – опровергнув их. Чтобы их опровергнуть, нужно найти настоящего преступника. Для нас подходящая кандидатура – любой из троих мужчин с фотоаппаратами. Вам известно что-нибудь о них?

– Нет. Мне их называли, но я никого не узнал. Я и сейчас их не помню. У меня голова плохо работает. Генри?

– Да, мистер Байноу. Джозеф Херрик, фоторепортер из «Газетт». Огастес Пицци из рекламного агентства… минутку… – Фримм закрыл глаза, потом открыл. – Вспомнил. «Олловер пикчерз инкорпорейтед». И Алан Гайсс, фотограф, фрилансер.

Фримм заметил, что я строчу в блокноте, и спросил, успел ли я записать все имена и фамилии. Я ответил, что да. Он повернулся к Вулфу:

– Ни об одном из них я никогда не слышал, как и мистер Байноу. Насколько нам известно, ни один из них не был знаком или хотя бы косвенно связан с миссис Байноу.