Четверо лучших

— У меня к тебе просьба, Белла.

— Какая?

— Если в Косом переулке встретишь кого-нибудь из учеников Хогвартса… — я помолчал, добавил: — Этих малолетних зверёнышей… Не трогай, оставь мне.

Она рассмеялась.

— О, для тебя всё, что угодно! Если я правильно понимаю, тебя интересует эта твоя заучка-грязнокровка, про которую ты рассказывал?

Я сделал вид, что смущён.

— Не отпирайся! — хохотала Беллатриса мне в уши, вновь растеряв всю апатичность. — Ты хочешь проверить, так же она хороша в постели, как на уроках?

Я вздёрнул подбородок:

— Прежде всего, я хочу дать ей понять, что она не так хороша, как считала всё это время.

— Отлично! — Белла хлопнула в ладоши. — Благодарю за посещение. Если это всё, я хотела бы вернуться к этому щенку, — она кивнула в угол, где скорчился маггл.

— Ты использовала те зелья, которые я тебе дал? — деловым тоном спросил я.

— Не все. Осталось по полфлакона. Но и того, что я в него влила, хватило с лихвой. Ты бы видел, что здесь творилось!

— Догадываюсь, — процедил я, подходя к мальчишке. Склонившись над ним, я почувствовал, как в груди снова что-то затрепыхалось: раньше я не рассмотрел, но теперь увидел, что у паренька растрёпанные чёрные волосы. Почувствовав моё приближение, он завозился, попытался сесть, но со связанными за спиной руками это было нелегко. Я ухватил его за подбородок, решив идти до конца, но смотрящие на меня глаза оказались карими.

— Ты применяла Восстанавливающие чары? — спросил я, не оборачиваясь. — Заживляющие?

— Да, — протянула Беллатриса; по звукам я догадался, что она снова пьёт вино. — Утром.

— Хочешь, я изменю ему болевой порог? — предложил я.

— Меняй, — отмахнулась Пожирательница. Я коснулся палочкой груди мальчишки; он попытался отползти: хоть маггл, но уже понял, какую боль может принести кусок дерева.

— Готово. Счастливо оставаться, Белла. Береги крестраж, — говорил я, стоя у двери. — Встретимся на ужине.

— Пока-пока, — ответила она на удивление ровным тоном. Я закрыл дверь, по лестнице поднимался почти бегом. Наверху остановился, помотал головой, отгоняя бредовые мысли: на мгновение мне показалось, что на месте того мальчишки был Поттер. Потом твёрдым шагом направился в свои комнаты.

Через полчаса маггл умрёт от сердечного приступа. Это было всё, что я мог для него сделать.

37. ГП. Преодоление

Мы подскочили, напряжённо глядя на дверь, но в доме стояла тишина, лишь изредка перемежаемая ударами грома, а снаружи доносился мерный шум дождя.

— Что это было? — одними губами спросил Малфой.

— Не знаю, — шёпотом ответил я, стараясь не думать о причине постороннего звука. Мы стояли, замерев; лист пергамента, скатавшись в трубочку, упал на пол, но никто из нас не обратил на это внимания.

Звук повторился. Теперь, во второй раз, я более точно смог определить, на что он был похож: как будто кто-то резкими толчками передвигал что-то деревянное по деревянному же полу или чем-то хлопал.

Поглядев на бледного как полотно Малфоя, я понадеялся, что волосы у меня не стоят дыбом, а если и стоят, то на фоне их обычного состояния это не слишком заметно.

Звук раздался в третий раз. Теперь он был более долгим, как будто тот, кто что-то двигал, уже утомился.

Очень медленно я протянул руку и взял со стола свою палочку.

— Ну что, — прошептал я, — закроемся здесь или пойдём посмотрим?

По его лицу было видно, как он колеблется. Я знал, что мой бывший недруг вовсе не храбрец; счастливое детство, в котором не было горя и боли, сделало его чувствительным к любым неприятностям, и, честно говоря, я уже хотел оставить его и спуститься вниз один, как внезапно он решился.

— Пойдём, Поттер, — сказал он, закусив губу, и сделал шаг ко мне.

— Отлично, — прошептал я, поднимая палочку. — Держись позади меня, не отходи ни на шаг. И как ты решился?..

Он тихо вздохнул за моей спиной, отчего мои волосы на затылке слегка приподнялись.

— Сколько можно ждать, пока придёт отец и всё уладит? — едва слышно проговорил Малфой. Я не ответил, но после этих слов уважения к нему у меня прибавилось.

До двери библиотеки мы дошли, понятное дело, без приключений, но вот дальше начались проблемы. Я обнаружил, что мне неимоверно трудно повернуть ручку.

— Ну же! — подзадоривал сзади Малфой. — Давай, была, не была!

Круглая ручка двери скользила в моей потной ладони. Наконец дверь открылась, и мы настороженно всмотрелись в тёмный коридор перед нами.

— Люмос! — шепнул я; Малфой часто дышал мне в ухо, и это чертовски отвлекало.

— Не сопи! — шикнул я. — Не слышно ничего!

Он примолк, и в этот момент опять раздался странный звук. На этот раз мы не подпрыгнули, хотя из коридора он слышался гораздо явственнее.

Малфой молча подтолкнул меня под рёбра, и я, стараясь ступать бесшумно, направился по коридору. Хорошо, что кроссовки — не ботинки, да и в Хогвартсе я наловчился тихо бродить по ночам…