Четверо в каменном веке. Том 2

Вокруг таза сколочена деревянная рама высотой по плечи. По верху рамы — алюминиевое кольцо, в народе именуемое «халахуп». Вот на него и ложится плёнка — просто складывается пополам и перекидывается. Нижний край — внутри таза, чтобы не расплескать воду по комнате. Заходишь, закрываешь шторку, присаживаешься на табуреточку (или стоя). Всё, можно мыться. Только поливать тебя должен кто-то снаружи. Для чего и шторка сделана всего по плечи.

— В принципе, можно пользоваться. — Вынесли вердикт девушки, опробовав в тот же вечер. — Только надо перенести наверх.

Это да. Михаил исходил из того, что будут палькаться, брызгать водой. Вот и поставил сооружение в подвале. Но не продумал, что горячую воду придётся таскать сверху. Пришлось переносить в большую комнату. Да, места там уже немного. Но лучше он по лестнице будет носить уже остывшую после мытья воду, чем кипяток. Два раза чуть не навернулся, так теперь страшно.

И всё же, наличие возможности помыться — это не то же самое, что парилка. Душа и тело требовали баню. Как ни трись мочалкой, но при комнатной температуре не отмоешься. К тому же, девушки обязались показать аборигенке, что такое по-настоящему чистое тело. Они уже уговорили её отмыть всё тело с мылом, расчесали и уложили волосы.

В шевелюре действительно бегали насекомые. Как сверху, так и снизу. Так что провозились долго. Зато теперь девчушка не чесалась каждые пять секунд.

Теперь на очереди, как по секрету сообщили жёны — уничтожение лишней растительности. Неандерталка явно балдела от гладкой кожи человеческих женщин. Вот они и рассказали «по секрету», что нужна баня.

О, женщины! Как же вы умеете крутить мужиками, стоит вам что-то захотеть.

«Ладно, я», — рассуждал Михаил. — «Я чисто советского воспитания, где везде — от детсада, через школу, универ, и до самой старости, — везде женщины либо руководят, либо могут влиять на решения. Но как девчонка крутит пацаном! Захотела стать красивой — теперь парню остаётся только терпеть. По крайней мере, пока не выздоровеет».

Так как в большой комнате заселяться уже просто невозможно… Невозможно по меркам современного человека, а неандертальцам — вполне. Так как наверху места нет, то был осмотрен подвал с отоплением. Помещение квадратов на двенадцать наполовину занято лестницей, печью от водяного отопления и углом с углём. Минусуем ещё проходы между этими сооружениями — и на проживание меньше половины.

Но Йв сразу уцепилась. В пещерке между валунами получалось примерно столько же места. Температура ей тоже понравилась. Наверху в избе жара скакала иногда до тридцати, пока печь топится. При такой температуре неандертальцы чувствовали себя крайне некомфортно. А внизу никто температуру не гнал: топить батареи всё ещё невозможно, просто поддерживали 10–15 градусов, чтобы не замерзали трубы. Оказалось, что это для аборигенов самый кайф.

Неандерталка, определившись с приоритетами и заручившись поддержкой этих взбалмошных девиц, тут же развила бурную деятельность. Походив всего пару дней в чистом виде, она это заценила, и Галь переселялся в подвал уже помытый. Он, конечно, пытался избежать этой участи, но никакие крики и вопли не остановили экзекуторшу. Михаил с жёнами слушали концерт довольно долго, пока взмыленная — в прямом и переносном смысле — девушка не вылезла из люка и не попросила помочь с переносом.

Кое-как помытого пациента проволокли сквозь все препятствия и положили на кое-как сколоченный топчан. Да, с мытьём парню не повезло. Зато уже после обеда судьба оказалась дважды благосклонна к нему.

Но не будем забегать вперёд. Всё началось несколько ранее.

Глава 17 Шо? Опять?

Михаил проснулся от пристального взгляда. Материалисты могут как угодно долго и нужно рассуждать, что взгляд не имеет материального носителя, но факт — есть факт. Иногда можно почувствовать обращённый на тебя поток внимания. Ни с чем не спутаешь это свербящее ощущение в темечке.

Мужчина почувствовал тревогу и вынырнул из дремотного состояния. Обычно мозг остаётся в тумане даже после подъёма — пока встанешь, оденешься, умоешься… Но сейчас в голове ощущалась кристальная свежесть. Стараясь не выдать себя, он приоткрыл веки всего на миллиметр и осмотрелся сквозь муть слипшихся ресниц. К сожалению, Михаил лежал на боку, почти на животе, уткнувшись носом в подушку, и мог увидеть только саму эту подушку и кусок одеяла.

Пришлось навострить уши и ориентироваться на слух. Если он в постели, то весьма велика вероятность, что у себя дома. Итак… Скрип старых стен. Завывания ветра за окном. Это вдалеке. А рядом? Рядом дыхание двух крупных организмов: один спереди, другой сзади.

— Сапегин! — Послышалось из-за спины. — Харэ́ притворяться. Я же вижу, как у тебя уши шевелятся.

Фух! Можно спокойно выдохнуть. Если он слышит голос жены, а не рычание зверя, то всё в порядке. Кстати, если сзади Ольга, то спереди… Михаил открыл глаза и губы сами растянулись в ответ на нежную улыбку младшей жены.

— Доброе утро, — произнесла Иришка.

— Ага, и поздравляю. — Буркнула Ольга сзади.

— С чем? — Не понял мужчина.