Четверо в каменном веке. Том 2

Они не замёрзли. Утром вождь застал парочку на полу, хотя накануне с таким трудом закинули неандертальскую недвижимость на полок. Вероятно, топить каменку тоже надо уметь. Девушка подкидывала дрова как обычно, а потом камни прогрелись, и температура резко скакнула вверх. Вчера Михаил автоматом закрыл отдушину и входной люк, а дикарка не догадалась, что таким способом можно проветрить. С какими усилиями беременная спускала мужа вниз — остаётся тайной, но утром оба лежали на прорезиненном полу. Температура в парилке всё ещё стояла выше комфортной. И воняло. Резь пота, прогорклость жира, вязкость мокрой шерсти… И ещё немного дыма и дерьма.

— Я смотрю, у вас тут своя атмосфера, — пробурчал он, пробираясь к отдушине.

Идти приходилось на ощупь — висящий в воздухе запашок не только начисто блокировал дыхательный рефлекс, но и заставлял слезиться глаза.

Когда немного проветрилось, занялся подготовкой к операции. Расставил свечи в плошках вдоль полки. Снова подняли больного на полок. Так удобнее работать. Подмыли больного — вчера Михаил уже так вымотался, что просто бросил всё, не стал дожидаться, когда в бане станет тепло. Теперь же самому лезть и трогать. Вдвоём с Йв не только вымыли Галё, но и уговорили его привязать руки — чтоб не бушевал, если что. Пропустили верёвку под полком и завязали на запястьях незатягивающиеся петли. Так и сосуды не передавит, и снять или ударить не сможет.

За это время закипела вода, поставленная в русскую печь. Часть вскипятили ещё накануне и она уже остыла. Теперь несложно получить обеззараженную воду любой температуры. Михаил вытащил из кипятка и разложил инструменты, которые, по его мнению, должны потребоваться: остро наточенные ножи, ножницы, иголки, нитки. Всё в нескольких экземплярах — решил таким способом застраховаться, если инструмент внезапно затупится или упадёт.

Можно приступать.

В самом начале замочил коросту на ноге, а пока она доходит, осмотрел второй перелом. Ничего не поменялось: голень чуть искривлена — на 5-10 градусов.

«Цельсия», — ухмыльнулся доморощенный хирург. — «Не! Ну, а чо? Сам пошутил — сам посмеялся».

На месте перелома образовалось утолщение. То есть, позавчера он видел не опухоль, а зарастающие кости. Пациент снова заскрипел зубами.

— Сестра, почему пациент не под наркозом?

Неандерталка промолчала — она просто не поняла. Ответила Ольга:

— Хорошо зафиксированный пациент в наркозе не нуждается.

Внутри бани не так много места, так что обе жены расположились в партере — на скамейке у входа. Оттуда и кидали каменты.

— И всё-таки непорядок, — пробормотал врач и показал Йв на палку во рту пациента.

Девушка взяла новую и заменила уже разгрызенную парнем.

— А почему ты действительно ему наркоз не дал? — Спросила Ольга.

Михаил как раз пытался поднять отмокшую коросту и говорил задумчиво:

— Ты имеешь в виду водку?

— Да.

— А я не хочу рисковать. Нам же абсолютно точно известно, что местные не употребляют а́лког̓оль.

Именно так и сказал — с ударением на А и украинским Г. Вхождение в роль медика непроизвольно изменило и его речь.

— Сколько среди современных нам дикарей имеют ген усвая́имости а́лког̓оля? Очень мало. А здесь вообще другой вид, хоть и близкородственный. Тут надо изучать. Давать понемногу и смотреть. А если скопытится от передоза? Не-е-е, нам такая медицина не нужна!

— Да ладно тебе, — смутилась жена. — Предложить уж нельзя! Сразу лекцию. Зануда…

Последнее она буркнула себе под нос. Но Михаил слишком хорошо знал жену и что именно она может сказать.

Тем временем короста под тряпкой размокла до состояния кашицы. Аккуратно поддевая края ложкой — специально выбрал ту, у которой узоров на ручке нет, — мужчина оторвал нашлёпку. Выглядело, конечно, жутко: местами багровая — местами синюшная кожа, толстые белесые перетяжки. Но рана практически зажила. Только кое-где выступили капельки крови, где короста прилипла слишком сильно. Но жуть, конечно! Вот что стоило соединить края раны? А теперь толстенный рубец будет мешать двигать ногой. Стоило бы сделать рассечение, он слышал про такое, но Михаил не рискнул. Зажило — и ладно. На всякий случай потыкал пальцем. Молодая кожа белела, но сразу же наливалась цветом. А был бы внутри гной — ямка от пальца распрямлялась бы очень медленно. Цвет над гниющей раной тоже восстанавливается плохо. Это про переломы Михаил ни слухом, ни духом. А про раны — вполне компетентен в виду жизненного опыта.

Получается, зря он готовил все эти железяки, точил на трёх брусках ножи. Впрочем, лучше приготовиться и не понадобится, чем быть не готовым, а надо. Где-то он подобную поговорку слышал… Не вспомнить!

Михаил обработал поверхность раствором чистотела. Потом приступил к замене шин. Теперь можно избавиться от больших досок и приделать к каждой ноге по отдельности. Так человеку будет удобнее.