Четверо в каменном веке. Том 2

Михаил молча кивнул, посторонившись. Весь процесс обговаривался уже много раз. Всю зиму… Всю зиму! Женщины клевали ему мозг, как и что нужно будет делать. И чем ближе к срокам, тем чаще повторяли. Ольга вспоминала и собственный опыт, и всё, что ей говорили врачи или другие рожавшие женщины. И каждый раз инструктаж повторялся в расширенном виде с самого начала.

С усилием стянув липнущие к заднице (и переднице, что оказалось несколько болезненно) трусы, он быстренько подмылся и побежал переодеваться. Ирина всё так же сидела в прострации, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Только ноги раздвинула, да так и не сдвинула после осмотра. Рядом, на другом краю кровати, шёл консилиум. Ольга обсуждала детали с поднявшейся из подвала Йв.

Об этом он не подумал — что придётся голым скакать перед чужой женщиной. Прикрывшись руками, Михаил скользнул к серванту и, быстро схватив чистые трусы, оделся.

— Раскрытие среднее, — услышал он слова жены. — Так что, Миш, не спеши. Успеешь ещё. Часов шесть у нас есть до первых настоящих схваток.

— А сейчас что? Фальшивые? — Ирина говорила, каждый раз резко выдыхая. — Крутит в животе.

— Крутит — это ещё не схватки. Вот когда у тебя всё внутри колом встанет — тогда да. Ну, даже если ребёнок шустрее окажешься, то по-любому часа три есть.

Михаил решил, что нефик греть уши, пора заняться делом — и ушёл на кухню. Снял с печи и сцедил отстоявшуюся со вчерашнего вечера воду. Близость известняковых скал делало воду очень жёсткой — в ней после кипячения выпадал осадок в несколько миллиметров. Вот и приходилось кипятить накануне, а утром аккуратно сцеживать, стараясь не взбаламутить. Так и не запущенное в полную силу отопление медленно наполнялось в том числе и из-за жесткой воды, а не потому что Михаил ленился. Если не очистить воду заранее, то осадок отложится в трубах. Вот и получилось, что батареи он наполнил только к весне.

Пара вёдер остывшей кипячёной воды осталась здесь, а вторую пару Михаил поволок вниз в подвал к Йв и Галё. Неандертальцы переехали в дом через пару недель после Старого Нового Года. Морозы становились всё резче, в бане следить за отоплением становилось всё труднее. Вроде протопишь, но выдувает через несколько часов. Одно дело попариться — тогда и натопить можно сильнее, и падение температуры к утру не так актуально.

Так что, как только ноги Галё более-менее зажили, его перетащили в подвал. Большую комнату, снова приспособленную под общую мастерскую, Михаилу стало жалко отдавать дикарям. Поэтому он активно агитировал жён не селить аборигенов наверху. А потом вообще оказалось, что неандертальцам жарко, когда топится русская печь — а она как раз выходит боком в большую комнату. Зато подвальная температура в пятнадцать градусов оказалась для них вполне комфортной. Во всём плюсы получились: и мастерская осталась, и баня освободилась, и живут ребята — не сравнить с пещерой.

Но сегодня им придётся попотеть. Для нужд роженицы требуется горячая вода и прокалённые простыни. Утюга, чтобы их дезинфицировать, нету. Приходится выкручиваться чистыми противнями, на которых и будут жариться простыни. Именно поэтому задействована подвальная печь — из-за большой плиты, на которой много чего можно разместить.

* * *

Спустившись, Михаил по привычке поморщился. Не то, чтобы запах совсем нетерпимый, но отличается от человеческого, немного другой. Хотя за прошедшее время неандертальцы приучились мыться, поэтому того резкого амбре уже нет. И пища у всех пятерых примерно похожа. А это тоже влияет. И всё-таки Михаил чувствовал отличия. Как раньше, придя к кому-то в гости, ощущал неприятный запах чужого дома. Мало того — если один большой род жил семьями по разным домам, но они постоянно ходили друг к другу в гости, то и запахи были примерно одинаковы. Пусть Ольга не поверила, когда он однажды рассказал ей об этом — но он всегда отмечал, если запах в чьём-то доме нравился или не нравился. Из этого зачастую строил отношения.

Вот и Галё с Йв пока отличались по запаху, хотя уже вливались в семью. Или наоборот — уже почти похожи, потому что живут вместе.

Галё, как и его жена, уже не спал. Сидел, вырезал что-то подаренным на Новый Год ножом. Парень уже вполне сносно ходил по горизонтали. Даже костыли, на которых рассекал зимой, уже не нужны. А вот подниматься и спускаться пока тяжело. Да и по ровному месту требуется опираться на посох. Вот и пришлось разрешить работать внизу.

— Галё, ты Лизку утром кормил?

Парень поскрёб ножом поделку, сдул мусор и только потом ответил:

— Лизка есть траву. Недалеко.

Недалеко для неандертальцев, как выяснили опытным путём — это за пределами зрения, но меньше часа ходьбы. То есть, может быть возле Скалы или на западном берегу Медвежьего озера. Может быть и на ягодной поляне. Но тут Михаил вспомнил о другом условии — за пределами зрения. То есть, с таким же успехом, лошадь может гулять где-то во дворе. Такая уж градация дальностей у местного населения.