Четверо в каменном веке. Том 2

— А чего? Нормальный мужик не помнит две вещи: где находится бельё и дату свадьбы.

— Иди уже, «нормальный мужик». Вот простыни и одеяло. Его тоже прогреешь.

Она сунула шерстяной плед.

— Про одеяло не говорили.

— Да подумала я, что на столе на одной простыне слишком жёстко.

— Ага…

Прихватив ещё две большие вилки — из кухонного набора и из набора для пикника, Михаил скатился в подвал. Вскоре он этими вилками перекладывал обрабатываемые вещи. Печь грелась всё активнее, через некоторое время пришлось противни ставить на осколки кирпичей. Так он и вертел туда-сюда, пока сверху не раздался окрик:

— Простыни! Срочно!

Подхватив бельё на вилки, Михаил побежал в большую комнату.

— Давай вперёд, у Иринки уже краснота пошла.

Михаил проскользнул в двери, обгоняя Йв и Ольгу, которые вели под руки роженицу.

— В смысле — краснота? — Испугался он.

Мужчина спрашивал, не прекращая работу. Быстро раздвинул стол, расправил пожелтевшие от жара одеяло и простыть.

— Воды розовые стали. — Пояснила супруга. — Это уже ребёнок лезет.

— Значит, недолго осталось?

— Ага, как же! Ладно, если за день управимся. Не стой. Иди руки мой.

Михаил дождался, пока пыхтящая троица проползёт в комнату, и умчался на кухню. Проверил одежду: штаны надеты те, что не сползают, кроссовки зашнурованы, футболка навыпуск. Вымыл с мылом руки по локоть, лицо и шею. Шею — на всякий случай. Надо бы шапочку, чтобы волосы не падали, но уж как-нибудь. Просто расчесался мокрой расчёской — убрал выпадающие волосы.

Пока умывался, Ира смогла только дойти до стола. Забраться не получалось. Даже на стул — как только ставила ногу, её скрючивало. Пришлось брать на руки и укладывать.

— Ты у меня как маленькая. На ручках в постельку.

— Аг-га… А-а… Подушку да… Айте.

— А тебя, Оль, я так не подниму, — заметил Михаил.

Та только фыркнула:

— Доползу.

Ира при каждом приступе цеплялась за всё, до чего дотягивалась: край стола, спинку стула, руки подруг. Стул у неё отобрали, чтобы не пристукнула кого-нибудь ненароком. Под голову положили плоскую и твёрдую подушку от дивана.

Ира застыла на миг, выпучила глаза. И вдруг, громко, протяжно:

— А-а-а-а!

Михаил попытался удержать ноги жены в приподнятом положении, но его просто снесло.

Крик оборвался.

— Носом. Носом дыши. — Скомандовала старшая.

Девушка посмотрела на неё мутным от боли взором, но потом поняла и старательно засопела.

— Ерунда получается, — высказался Михаил. — Как без кресла обойтись? Этого… Гинекологического… О, Галё! Ты вовремя.

В дверях стоял приковылявший на крики абориген. Парень удивлённо посмотрел на вождя.

— Быстро! Мой руки. Будешь помогать.

В темпе притащил неандертальца к умывальнику, вымыл ему руки по локоть и уволок обратно в комнату.

— Меняемся. Оля к голове. Йв сюда. Ты, Галё, стой здесь. Держи как я.

Михаил подхватил Иру одной ладонью под колено, поднимая ногу, а второй рукой вцепился в край стола у неё над головой. Галё ухватился так же. По идее, Йв тоже справилась бы с задачей. Сил неандерталке не занимать. Но вождь решил, что напрягать живот ей опасно.

— Оля, командуй!

Женщина вытерла вспотевший лоб подруги, спросила:

— Как ты, живот тянет?

— Чуть-чуть.

— Вот как не «чуть-чуть», так ты не стесняйся. Поняла?

— Поняла. Пока нет…

И тут же вытаращила глаза, с силой выдыхая через рот:

— Сейча-а-а-а!

Несколько быстрых вздохов — и снова крик.

В перерывах между схватками Ольга вытирала ей лицо и успокаивала.

— Ощущение, что меня сейчас порвёт.

— Ничего, ничего. Всё зарастёт.

— А если я кровью истеку?

— Всё будет хорошо.

— А если…?

— Всё. Будет. Хорошо.

* * *

Час проходил за часом, а ситуация не менялась. Только схватки становились всё чаще. Десять минут криков и удержаний, а потом перерыв — всё короче и короче. Ирина при схватках то выгибалась дугой, то наоборот, поджимала колени. Приходилось сдерживать, чтобы не выпрыгнула со стола и на начала тужиться раньше времени.

И только часа в три пополудни Ольга выдохнула:

— Скоро. Схватки и промежутки сравнялись.

Все уже давно сидели вокруг стола с роженицей. А чего бегать? За несколько часов всё стало привычным. Даже Михаил, переживавший больше всех, успокоился. А уж Галё вообще оставался невозмутим, как индеец.

Будто дождавшись слов подруги, Ира вздохнула полной грудью и поджала ноги. И тут Михаил понял, что ни хрена он не успокоился. Когда твоя женщина рычит от боли, когда её крючит — успокоиться нельзя.

— Галява́, — сообщила Йв.

— Много? — Уточнила Ольга.

Йв замешкалась и Михаил наклонился посмотреть сам.

— Почти ничего не видно. Только самая вершинка купола.

Ольга коротко кивнула.

— Давай, девочка. Подыши. Помнишь, как учили? Отдохнуть надо. Теперь нельзя будет останавливаться.

Это тоже обсуждалось. Показавшаяся головка означала, что скоро животик плода дойдёт до выхода и будет пережата пуповина.

— На, Ирочка, попей. Потом некогда будетю Йв, меняемся местами!

Не успели девушки дойти до мест, как Иру снова скрючило. Теперь потуги пошли сплошняком. Вздохнёт пару раз — и спазм. Но что-то пошло не так, потому что Ольга обеспокоенно посмотрела в глаза мужа.

— Что? — У Ирины тоже поднялась паника. — Что! А-а-а-а!