Четверостишие

В конце-концов, в качестве униформы для встречи нового года, она избрала «мышиное» платьице с юбкой-гофре. Простенькое на вид, оно, словно холст, обретало нарядность, стоило подчеркнуть серый цвет перламутром. Она прихватила жемчужный набор и палетку теней. А после, забросила в сумку то самое платье с пайетками. Скорее всего, не наденет! Но сама мысль о том, что оно лежит в сумке, будет вселять оптимизм…

Лёшка холил и лелеял свою легковушку. Наверное, она была единственной, к кому Янка на самом деле его ревновала. Вместе с правами она получила и шанс порулить. Но под строгим надзором! А когда однажды, взяв ключи, без спросу отправилась на встречу с клиенткой. (Хотелось бросить пыль в глаза, ведь невеста была «на понтах») То случилось страшное! Паркуясь, Янка задела мусорный бак. Тот упал и оставил заметную вмятину. С тех самых пор Лёшка держал ключи при себе. Да ей и самой было стыдно! Но не перед ним, а перед машиной.

В окне мелькнул знакомый двор, и Юрка, стоявший около подъезда, погасил сигарету. Он бросил рюкзак назад и сел позади Яны. Та успела заметить, что в руках у него перевязанный лентой прямоугольник.

– Ян, привет, – услышала она и подняла в знак приветствия руку.

– Стартуем! – объявил Лёшка и, повернувшись к Янке, добавил, – Пристегнись, крошка!

Она рассмеялась, поймала его руку. Он коротко сжал её пальцы. Глаза его излучали тепло и… благодарность. Он, несомненно, был рад провести новый год в кругу семьи. Она была рада тому, что теперь в этот круг входит Юрка. А Юрка? Наверняка, у него тоже были свои поводы для радости.

– Они давно мечтали уехать из города, – сообщил Лёшка, имея ввиду родителей.

– Мечты сбываются, – усмехнулся Юрка.

Лёшкины предки, нЕкогда обитавшие в стандартной городской многоэтажке, теперь жили в собственном доме. В сорока километрах езды от цивилизации. Хотя, их поселок явно не подходил под описание сельской местности. Аккуратные домики стояли в ряд, держа «социальную дистанцию». За резными воротами лаяли псы, и у каждого была собственная подъездная дорожка. Своим благополучием поселок был обязан расположенному неподалеку свинокомплексу. Где и трудились, несмотря на пенсионный возраст, Лёшкины мама и папа. Ехать туда было близко. Но в предновогодней толкучке, они неминуемо «встряли».

– Лёш, выключи печку, – попросила слабеющим голосом Яна.

Тошнота подступала. Она опустила влажное от конденсата стекло. И снаружи внутрь натопленного салона ворвался пропитанный выхлопными газами воздух.

– Не успели отъехать! – Лёшкины руки сжались на руле. А Янка не поняла, кому был адресован этот гневный посыл – трафику, или же ей.

«Морская болезнь» была её верным спутником с самого детства. Лишая возможности жить полноценной жизнью. «Перерастет», – убеждали доктора. Но время шло, а проблема не исчезала. И даже в свои 25 Янка по-прежнему блевала в пакетик. Вот и сейчас она сунула руку в рюкзак, чтобы нащупать заветную «тару». Наличие которой само по себе успокаивало.

– Ты таблетку выпила? – спросил Лёшка. На что Янка махнула рукой. Мол, отстань!

Машина впереди газанула, и вслед за ней их автомобиль тоже тронулся с места. Всколыхнув внутри её тела остатки вчерашнего ужина. Пальцы моментально заработали, пытаясь разлепить целлофановый край. Тошноту удалось подавить в последний момент. И стимулом тому послужило наличие Юрки! Стоило только представить себе отвращение на его лице, как открывалось второе дыхание. Янка взяла себя в руки.

– Может водички глотнешь? – Лёшка смотрел с беспокойством.

Одними губами она прошептала: «не хочу», и, отвернувшись, закрыла глаза. Позади оживился Юрка:

– А чё случилось?

– Да Янку опять укачало! – Лёшка вздохнул.

Юра что-то озадаченно промычал, порылся в рюкзаке.

– У меня леденцы мятные есть. Будешь, Ян? – обратился он к ней. И перед Янкиным носом вдруг возникли его длинные пальцы. Сжимавшие край конфетной обертки.

– Спасибо, – ответила Яна, берясь за другой её край.

Конфета была приятной на вкус. Она медленно плавилась на языке, холодила небо. Но все приятное быстро кончается! И новый приступ тошноты не заставил себя долго ждать. Янка прикрыла ладонью рот. Благо, затор рассосался, и теперь они двигались плавно.

– Останови! – попросила она.

– А пакетик зачем? – бросил Лёшка.

– Останови! – загробным голосом повторила Янка.

Он взглянул на неё недовольно, но спорить не стал. Затем покинул свободную от машин полосу, и подобрался к обочине. Янка выскочила, не обращая внимания на грязь. До ближайших деревьев было не добежать! Но она все равно отошла в сторонку. Снежный наст под ногами похрустывал, норовя обвалиться. А содержимое желудка торопилось выйти наружу. Янка наспех стянула волосы на затылке и приступила к делу. Спазмы мучили пищевод, глаза слезились, и казалось, что это не закончится никогда. Но резервы иссякли!

Она перевела дух. Шум мчащихся мимо автомобилей заглушил звук шагов.

– Лёш, дай салфетку! – не оборачиваясь, попросила она. И рука с пачкой вскрытых бумажных платочков появилась перед глазами. Слабость как рукой сняло! Ведь это была не Лёшкина рука.