Четверть века назад. Часть 1

— Мн уступилъ ее Смирновъ зимой, отвтилъ онъ;- я до Мессонье небольшой охотникъ самъ… Но сюжетъ, выраженіе… Я себ тогда же сказалъ что она теб должна понравиться….

— Вы добрый, дядя! сказала тихо Лина, опуская глаза въ свою тарелку; ей было больно глядть на него…

— Ты мн простила? спросилъ онъ ее черезъ мигъ еще тише и дрожащимъ голосомъ.

— За что?

— За вчерашнее?…

— Ахъ, дядя! могла только проговорить она.

— Будь снисходительна!.. Теб не понять… И слава Богу! точно спохватился онъ… Но сразу, вдругъ, это… это тяжело…

Онъ старался улыбнуться, но рука его, державшая щипцы для сахару, никакъ не попадала въ сахарницу, словно не видлъ онъ ее, или пальцы его переставали уже повиноваться его хотнію.

Княжна взяла у него щипцы и наложила сахару въ его большую чашку.

— Спасибо!.. Mon b^aton de vieillesse! И онъ засмялся, будто просыпаясь… — Я, кажется, вздоръ теб какой-то несъ сейчасъ?… Дай срокъ, — выростемъ, поправимся какъ-нибудь! договорилъ онъ уже совсмъ овладвъ собою.

Графъ въ эту минуту показался въ дверяхъ столовой.

— Cher comte! возгласила хозяйка, вставая съ мста, — мы только что сли.

Вс поднялись за нею…

— Садитесь, садитесь! выпятивъ впередъ губы и отмахиваясь ладонями любезно приглашалъ всхъ московскій правитель не прерывать для него завтрака. — Никогда не завтракаю! Зашелъ только поздравить новорожденную!.. Милое дитя!..

И онъ своею быстрою, переваливавшеюся походкой пошелъ на встрчу спшившей къ нему Лин.

— Видите, какъ сказалъ, пріхалъ поздравить васъ! добродушно смялся онъ, пожимая и похлопывая своими пухлыми руками ея нжныя руки, — нарочно днемъ ране изъ Нарцесова выхалъ!

— Я не знаю какъ васъ за это и благодарить, графъ!

Онъ откинулъ ладони назадъ:

— Нтъ! Я очень радъ! Милое дитя!.. А, шалунья! возгласилъ онъ, замтивъ быстроглазую Ольгу Акулину въ многочисленной групп «пулярокъ», — Ольгу которая до сей минуты, не отрывая взора, слдила издали за каждымъ движеніемъ изящнаго флигель-адъютанта.

Она вскинулась съ мста и побжала на голосъ старика. Она и въ немъ, повидимому, вызывала «искорки»: его китайское лицо размякло пуще прежняго; ладони принялись уже съ особеннымъ чувствомъ трепать и гладить ея всегда горячія руки…

— Очень радъ! Сегодня играть будете?

— Завтра, ваше сіятельство! отвчала она, поджимаясь и выпуская ему изъ-подъ рсницъ убійственнйшій глазенапъ, какъ выражалась Женни Карнаухова, — къ несчастію, только завтра!..

— Завтра? Не знаю!.. Надо въ Москву!.. Актеры все! засмялся онъ опять, обводя кругомъ стола своими узенькими глазами изъ-подъ словно напухшихъ вкъ… — Ашанинъ! крикнулъ онъ, узнавая его, — пустомеля! Все шалберничаешь?

— Вашими молитвами, ваше сіятельство! комически отпустилъ ему въ отвтъ красавецъ, пользовавшійся почему-то особеннымъ расположеніемъ старика.

— Добрый малый! расхохотался тотъ, подмигнувъ невдомо къ чему при этомъ Ольг Акулиной.

— Любезный графъ, обратился къ нему князь Ларіонъ громкимъ голосомъ, со свойственною ему въ иныхъ случаяхъ нкоторою торжественностью, — позвольте воспользоваться вашимъ присутствіемъ въ Сицкомъ чтобы представить вамъ одного изъ даровитйшихъ вашихъ московскихъ молодыхъ людей, о которомъ я впрочемъ уже имлъ случай говорить вамъ… Сергй Михайлычъ! обратился онъ къ изумившемуся Гундурову…

Онъ назвалъ его по фамиліи графу.

Молодой человкъ подошелъ съ нсколько нахмуреннымъ лицомъ. Ему крайне не нравилась эта неожиданная «выставка его на удивленіе публики»…

— Очень радъ! заплъ голосъ, — Ларіонъ мн говорилъ. Профессоромъ хочете быть. Это хорошо! Отца зналъ! Майоръ, въ Клястицкомъ гусарскомъ полку служилъ. Веселая голова!

— Отецъ мой никогда въ военной служб не былъ, сказалъ Сергй.

— Не былъ? повторилъ графъ и тмъ же акаистомъ, какъ бы нисколько не принявъ это обстоятельство во вниманіе, продолжалъ о майор-веселой голов:- подъ Фершампенуазомъ, вкатилъ себ лишняго, — и при этомъ графъ щелкнулъ себя пальцемъ по воротнику, — ползъ самъ-третей на Французовъ. Такъ его тутъ и положили… Хорошій малый былъ!.. Очень радъ! сказалъ онъ еще разъ, и подалъ Гундурову руку, — когда что нужно, приходи ко мн! Что могу — сдлаю! Моя графиня будетъ очень рада. Актеръ!..

— Сергй Михайлычъ, я вполн убжденъ, заговорилъ опять громко и какъ-то особенно отчетливо князь Ларіонъ, съ видимымъ намреніемъ чтобъ его слышали, — принесетъ современемъ честь и заведенію гд онъ получилъ образованіе, и городу въ которомъ онъ родился. А потому, любезный графъ, нашъ стариковскій долгъ прокладывать такимъ молодымъ людямъ дорогу, насколько это въ нашихъ средствахъ.

— Всегда готовъ, проплъ старецъ. — Ну, а теперь прощайте, словно осняя присутствующихъ своими поповскими ладонями, повелъ онъ ими кругомъ, — гулять иду… Знакомыя мста! Съ графомъ Барклаемъ (онъ тогда еще княземъ не былъ) въ Одинадцатомъ году были здсь у твоего старика, продолжалъ онъ пть знакомую псню князю Ларіону, провожавшему его до дверей…

Князь вернулся на свое мсто, подл племянницы.

— Ну что, «поправились?» спросилъ онъ ее съ почти веселою усмшкой.

— Онъ этого стоитъ, дядя, проговорила чуть слышно Лина.