Четверть века назад. Часть 1

Она запѣла очень извѣстный, тогда еще новый, романсъ Гордиджіани: «О Santissima Vergine Maria!» Тихою, несложною модуляціею словно журчитъ сквозь слезы молитва бѣдной поселянки къ Пречистой Дѣвѣ Маріи. Она проситъ о своемъ Дженнаро, объ исцѣленіи ея «poverino,» ея опасно заболѣвшаго Дженнаро: «исцѣли его, Пресвятая, — и за то, обѣщаетъ она, я отдамъ тебѣ ту ленту что мнѣ подарила мама, и каждую субботу передъ Твоимъ Пречистымъ Ликомъ будетъ горѣть зажженная мною свѣча…»

Точно откуда-то сверху, изъ воздушныхъ пространствъ, несся нѣжный и трогательный какъ у ребенка, чистый какъ звонъ стекла голосъ Лины. Онъ не возбуждалъ восторговъ, не вызывалъ невольныхъ рукоплесканій… Но князь Ларіонъ, откинувшись головой въ спину своего дивана, едва переводилъ дыханье… Слезы туманили глаза Софьи Ивановны. Гундуровъ кусалъ себѣ губы до боли…

— Да, молитва, чистое… неземное… Это все ея!.. Другаго она не понимаетъ, — и не пойметъ… говорилъ онъ себѣ съ какимъ-то смѣшаннымъ чувствомъ благоговѣнія и печали, — нѣтъ, я не встрѣчалъ, да и есть-ли еще на свѣтѣ подобное созданье?… Она совсѣмъ особенная, непонятная… недосягаемая…

А Лина, допѣвъ свой романсъ, и ласково проговоривъ «спасибо» Чижевскому, поспѣшно отошла отъ фортепіано.

— Княжна, больше и не будетъ? сказалъ ей съ улыбкою Гундуровъ, мимо котораго она проходила.

— Ахъ, нѣтъ, пожалуста!..

Она слегка покраснѣла:

— А вы не любите пѣть?

— При другихъ — нѣтъ, не люблю…. Для чего?…

— Для того… началъ было онъ — и пріостановился… — Знаете-ли, княжна, о чемъ я думалъ, слушая ваше пѣніе? заговорилъ онъ опять съ какою-то самого его удивившею смѣлостью.

— Что я плохо пою? усмѣхнулась она въ отвѣтъ.

— Нѣтъ, и вы сами знаете что я этого не могъ думать… Я думалъ послѣ нашего разговора… Мнѣ представлялось, что васъ влечетъ какъ будто къ себѣ одно печальное въ жизни, а всѣ ея радости, ея свѣтлую сторону вы какъ бы намѣренно желаете обойти…

— Я… обойти? повторила она, и тихо опустилась въ кресло подлѣ него, — нѣтъ, я не святая… Но гдѣ онѣ, эти радости? задумчиво примолвила Лина.

— Въ осьмнадцать лѣтъ, и вы спрашиваете? воскликнулъ Гундуровъ…. Вы впрочемъ Джульеты не понимаете! замѣтилъ онъ съ нѣсколько натянутою улыбкою.

— Не понимаю? Она подняла и остановила на немъ свои никогда не улыбавшіеся глаза;- я вамъ этого не говорила…

Фортепіано зазвучало снова. Послышалась ритурнель извѣстнаго романса Глинки на слова Павлова:

— «Она безгрѣшныхъ сновидѣній
Тебѣ на ложе не пошлетъ,
И для небесъ, какъ добрый геній,
Твоей души не сбережетъ, —

пѣла Ольга своимъ страстнымъ, забористымъ голосомъ;

Съ ней міръ иной, но міръ чудесный!
Съ ней гибнетъ вѣра въ лучшій край…
Не называй ее небесной,
И отъ земли не отрывай!..

Княжна, примолкнувъ, слушала…

— Вотъ этого я не понимаю, это правда! вся заалѣвъ сказала она Гундурову, по окончаніи куплета, — и отошла къ карточному столу.

— Ты очень хорошо пѣла, Hélène, молвилъ подойдя къ ней князь Ларіонъ.

— Merci, oncle! Она шутливо, кивнула ему въ знакъ благодарности.

— Нѣтъ, въ самомъ дѣлѣ… И знаешь, пѣла даже съ какимъ-то особеннымъ выраженіемъ, котораго я и не подозрѣвалъ въ тебѣ, прибавилъ онъ, видимо налаживая себя также на шутливый тонъ.

— А именно? спросила Лина.

— Да ты будто дѣйствительно молилась о чьемъ-то исцѣленіи? Онъ засмѣялся дѣланнымъ смѣхомъ.

Что-то неуловимое пробѣжало у нея по лицу.

— У меня, слава Богу, никого больнаго нѣтъ! сухо отвѣтила она.

— Elle aurait bien dû prier le bon Dieu de vous guérir de vôtre antipathie pour Petersbourg! отпустила неожиданно княгиня Аглая тоже въ видѣ шутки.

Князь Ларіонъ закусилъ языкъ чтобы не отвѣтить ей грубостью. У него было нехорошо, очень не хорошо на сердцѣ….

Ольга въ это время, пропѣвъ свой послѣдній куплетъ, и объявивъ кругомъ что «на сегодня баста, пѣть больше не буду, — и не просите!» — поманила рукою Ашанина:

— Владиміръ Петровичъ, пожалуйте!..

У Мауса и у Ранцова запрыгали искры въ глазахъ!.. Они почти нѣжно глянули другъ на друга въ виду этого, новаго, для обоихъ ихъ грознаго соперника…

Бойкая барышня взглянула на нихъ въ свою очередь, какъ бы спрашивая: ну, чего вамъ еще нужно?…

Они послушно отошли. Она усѣлась съ Ашанинымъ около инструмента, на которомъ замечтавшійся Чижевскій переводилъ изъ тона въ тонъ мотивъ только что спѣтаго ею романса… Онъ никакъ не могъ рѣшить въ головѣ своей, кто ему больше нравится: княжна, или эта соблазнительная пѣвица?…

— Послушайте, быстро заговорила Ольга, — вы, я знаю, очень тонкій человѣкъ; вы можете мнѣ дать совѣтъ. Я вотъ видите, совсѣмъ, кажется, поссорилась съ моимъ старикомъ…

Ашанинъ не отвѣчалъ, и только жадно глядѣлъ на нее.

— Не смотрите на меня такъ. Она нетерпѣливо отвернула свое лице отъ него;- я вамъ о дѣлѣ говорю…

— Не могу! прошепталъ онъ черезъ силу.

— Послѣ, послѣ! невольно засмѣялась барышня;- а теперь вы мнѣ скажите, какъ мнѣ быть: я, кажется, оскорбила его…