Четвертая мировая война. Будущее уже рядом

«Тест Тьюринга — вполне адекватный тест, но, чтобы пройти его успешно, нужна вся гибкость человеческого мышления. Невозможно придумать какой-то простой трюк из сферы обработки естественного языка, чтобы этот тест прошла машина. Но если мы придумаем, как сделать так, чтобы человек не смог найти различия, — тогда будем считать, что искусственный интеллект достиг уровня человеческого. Мой главный прогноз — у нас получится. Я утверждаю, что это произойдёт в 2029 году.

В 1989-м в книге The Age of Intelligent Machines я написал, что открытие случится между началом 2020-х и концом 2030-х. В 1999-м в книге In The Age of Spiritual Machines указал точную дату — 2029 год. В Стэнфордском отделении искусственного интеллекта посчитали эту цифру пугающей и провели конференцию, на которой эксперты по НИ пришли к мнению, что это произойдёт через сотни лет. С тех пор моя оценка и средняя оценка специалистов по ИИ приближались друг к другу — но не потому, что я менял свой прогноз».

РЭЙ КУРЦВЕЙЛ

В 2015 году эксперт в области нейронных сетей профессор Джефф Хинтон дал интервью Guardian, в котором сказал, что компании Google остался «остался один шаг» до создания алгоритмов, «способных к логике, естественному разговору и даже флирту».

Из его объяснений можно понять, что Google использует стратегию кодирования отдельных мыслей в качестве неких векторов, которые можно описывать последовательностью чисел. И вот якобы эти «мыслевектора» в ближайшем будущем смогут придать искусственному интеллекту «здравый смысл». Как-то так…

«Трудно будет понимать иронию, — добавил Джефф. — Для этого сначала придётся хорошо освоить буквальный смысл. Но с другой стороны, американцы тоже не понимают иронии. Так что компьютер достигнет уровня американца раньше, чем уровень британца».

То есть Хинтон сыронизировал по поводу иронии, что само по себе очень мило и очень по-человечески. Вот об этом «человеческом» я бы и хотел сейчас поговорить. Ведь на самом деле тест Тьюринга определяет не качество искусственного интеллекта, а нашу собственную — человеческую — способность вносить сущность в вещи.

Этот психический феномен называется «сущностный эссенциализм» (от лат. essentia — «сущность»)[36] и подразумевает умение человека «видеть» сущности конкретных людей, животных, материальных предметов и даже в нематериальных, кстати говоря («дух музыки», «харизма гения» и т. д.).

Причём эта виртуальная «душа» не обязательно должна быть «живой», так мы обычно думаем только о людях и животных. Это вполне может быть и просто некое представление о каком-то специфическом наборе качеств и свойств, неотъемлемо присущих, как нам кажется, той или иной вещи.

Так, например, Платон в своей «теории идей» учил нас, что есть некие специальные эйдосы «чашности», «стульности», «лошадности» ит.д., существующие в другом — идеальном и истинном — мире. Тогда как реальные чашки, стулья и лошади — это лишь отблески этих эйдосов (сущностей) в нашем физическом мире.

Короче говоря, мы склонны предполагать, что вещи (как и люди, конечно) самостоятельны, то есть имеют некое своё собственное существование, а потому обладают индивидуальной сущностью (личностью) и судьбой: «Это кольцо принадлежало моей прабабке!» и т. п.

Хочу подчеркнуть, что речь идёт исключительно о психическом феномене. И конечно, никаких сущностей нет — ни в живых людях, ни в мёртвых, ни тем более в чашках, стульях, кольцах и даже лошадях.

Но мы думаем, что всё-таки есть, — почему?

Во-первых, генетические настройки, во-вторых, обучение, и, в-третьих, воспитание. Давайте коротко остановимся на каждом из этих пунктов.