Четвертая республика: Почему Европе нужна Украина, а Украине – Европа

Перед глазами был пример Валерии Гонтаревой, летом возглавившей Национальный банк Украины и подвергавшейся ожесточенным атакам со стороны задетых ею групп интересов. Гонтарева с честью справилась со своей задачей — несмотря на колоссальное сопротивление. Новая команда НБУ решительно расчистила финансовую систему от банков-зомби и банков, специализировавшихся на всевозможных нелегальных операциях — от обналички до отмывания нелегальных доходов: за 23 месяца НБУ отозвал лицензии у 60 банков из 180, существовавших на 1 декабря 2014 года. Тут ключевую роль сыграл еще один «волонтер» в НБУ — 50-летний Александр Писарук, с 2010-го по 2014 год отвечавший за бизнес голландского ING Bank в Центральной и Восточной Европе. После того как его миссия — очистка банковской системы — была завершена, Писарук, как и обещал, в январе 2016 года ушел с поста первого зампреда НБУ.

Другая заслуга НБУ — достижение макроэкономической стабилизации. Да, пока хрупкой, но тут многое зависит не только от центробанка, но и от правительства.

По масштабу задач и силе политических и финансово-промышленных групп, не заинтересованных в переменах, пост министра финансов был не менее «расстрельным», чем пост главы центробанка, почти не имеющего золотовалютных резервов для поддержки национальной валюты. С другой стороны, горячий патриот Украины, Наталка понимала, что ее отказ может повредить стране.

Яресько выдвинула одно принципиальное условие: ей важно понимать, что Президент и премьер — это одна команда. Она ни в коем случае не хотела оказаться в ситуации, когда между лидерами исполнительной власти возникнет клинч, в котором ей придется занимать чью-то сторону.

В новый Кабмин с нашей подачи вошли еще два бизнесмена, связанные с инвестиционным бизнесом. 38-летний партнер шведской инвесткомпании East Capital Айварас Абромавичус стал министром экономического развития. 36-летний Андрей Пивоварский, много лет проработавший в компании Dragon Capital, а в 2013–2014 годах возглавлявший многопрофильный холдинг «Континиум», возглавил министерство инфраструктуры[36].

На должность министра здравоохранения я предложил Сандро Квиташвили, который возглавлял аналогичное министерство в Грузии в период, когда там проходила радикальная реформа отрасли. Его мне рекомендовал бывший грузинский премьер Ладо Гургенидзе — соавтор знаменитого Акта экономической свободы. Этот конституционный закон стал венцом грузинских либеральных реформ, утвердив гарантии ответственной макроэкономической и денежной политики. При случае я спросил Михаила Саакашвили, что он думает про Сандро. Михаил поддержал рекомендацию Гургенидзе.

Чтобы развязать руки новым членам кабинета, позволить им сформировать свои команды, полномочия министров были расширены. Они получили право последнего голоса по всем назначениям внутри их системы. Кабмин сохранил за собой лишь право накладывать вето на кадровые предложения министра, которому в этом случае необходимо искать нового кандидата. От практики, когда к министрам «приставляли» заместителей от разных политических сил, было решено отказаться.

Мои советники по public relations прозвали технократов в правительстве «спецназом реформ». Оценивая работу министров в январе 2016 года, скажу: некоторые из них действительно проделали отличную работу.

К сожалению, идея освободить правительство от забот о рейтингах была реализована лишь частично. Часть постов все-таки распределили по партийным квотам. Я, например, предлагал ликвидировать министерство молодежи и спорта, но его решили не трогать, чтобы отдать пост министра союзникам по коалиции.

В итоге мы не получили ни технократического, ни политического правительства в чистом виде. Часть министров — политические фигуры, часть — технократы, каждый действует на свой манер. Например, один из министров жестко оппонирует повышению газовых тарифов, без которого у нас не будет ни нормального энергетического рынка, ни энергетической эффективности. Ему противостоит технократическое крыло правительства, настаивающее на том, что без тарифов, отвечающих рыночному уровню, у потребителей не появится стимулов экономить газ, ставить счетчики или переходить на более эффективные источники энергии.

Когда формировалось правительство, у коалиции было понимание, что в кабинете должны были появиться два вице-премьера: один отвечал бы за координацию усилий по европейской интеграции, другой — за экономические реформы. В цейтноте — новому правительству нужно было вносить, а парламенту принимать бюджет на 2015 год — до этих назначений руки не дошли. К сожалению, в дальнейшем эти два поста так и остались вакантными.

Со своей стороны министры-технократы тоже поняли свою задачу слишком узко.

В начале июня 2015-го у меня состоялся разговор с Иваном Миклошем — автором радикальных и, что важнее всего, успешных словацких реформ. Меня интересовало его мнение, почему реформы в Украине буксуют, что нужно «подкрутить» в нашей власти, чтобы решительнее двинуться вперед.