Четвёртое крыло для бабочки

– Но зачем? Что ему нужно?

– Вер-роятно, потому что вы способны понимать наш язык. Говор-р-рить на нём. Этого не хватает кор-рдтерр-рам, чтобы окончательно взять власть в свои р-руки и истр-р-ребить всё, созданное пр-рир-родой. Уничтожить саму Матер-рь! Будьте остор-рожны и никому не довер-ряйте. – Вожак осуждающе мотнул головой. – Вас кто-то пр-редал, р-рассказав о способности. И за вами началась охота.

Не веря в реальность случившегося, Майя с трудом надела перчатки на руки, запоздало подмечая, что казавшиеся обожжёнными, на самом деле руки были чистыми, без единой раны, хоть и покрытые тёмными разводами, – и подняла с асфальта нож-шпагу, которым убитый кордтерр отбивался от стай. Лезвие блестело от собачьей крови.

Вожак посмотрел на оружие с опаской.

– Стр-рашная вещь. Мадемуазель, избавьтесь от неё, пока не поздно.

Разумных мыслей в голове не осталось, и Майя действовала, скорее, по наитию: достала из сумки сменные носки, чуть влажные после пятнадцатичасового рабочего дня, завернула в них нож и спрятала свёрток в сумку.

– Здесь… здесь оставлять его нельзя. Выкину… Выкину по дороге. Но что делать с телом? – В этот момент до неё только начало доходить понимание, и Майя прижала ладони к разгорячённым щекам. – Мы… убили человека. И ничего не сможем объяснить! Никто из нас, чёрт побери!

– Возьмите себя в р-р-руки, – сурово откликнулся пёс. – И уходите. Мы р-разбер-рёмся.

Вожак отвернулся от девушки, оканчивая разговор, и направился к телу кордтерра. Схватив мужчину за штанину, пёс потащил его по асфальту в темноту контейнеров.

Стараясь следовать совету, Майя сцепила руки в замок. Запястья пульсировали и отзывались болью на каждое движение, а некогда серые перчатки сменили свой цвет на бурый.

Она постояла немного, переводя дух и собираясь с мыслями, а затем робко окликнула стаю:

– Что же мне делать? Как защититься?

– Вам следует обр-р-ратиться к лесу. Вспомните, где вам спокойнее всего, мадемуазель, и идите туда, – раздалось приглушённое ворчание за контейнерами. А следом Майя услышала жуткий и ни с чем не сравнимый звук: треск сломанной кости. Несомненно, человеческой.

Машинально подобрав бутылку вина, Майя с равнодушием отметила, что та не разбилась, и снова сунула её в карман. Словно сомнамбула, еле переставляя непослушные ступни, девушка поплелась к дороге.

Смартфон разбился при столкновении с кордтерром. Майя, пережившая за один вечер немало потрясений, была настолько морально истощена, что без сомнений подняла руку вверх, голосуя. Ей уже было всё равно, кто остановится. Просто хотелось домой. Смыть с себя кровь, грязь и ощущение надвигающейся беды.

Майя догадывалась, что, если псы правы, и некие кордтерры – ненавистники всего живого – решили поймать её, то на одном человеке это не закончится. Они будут преследовать до тех пор, пока не загонят в угол, как маленькую мышку. А это означало, что нужно научиться защищаться не только с помощью бутылок. Одну из которых Майя, выудив из маленького кармашка сумки штопор, открыла прямо в такси. Там же и выпила.

Глава 3. Первые шаги по лесу

…Наутро Майя проклинала винодельни, людей, животных и весь окружающий мир, чем очень сильно напомнила себе кордтерров, и на секунду даже пожалела их.

Перерыв полкомнаты, она нашла старый мобильный в ящике стола и переставила в него сим-карту, решив отдать разбитый смартфон в ремонтную мастерскую возле вокзала.

Майя позавтракала кашей, которая упорно лезла обратно. Волной накатывала тошнота, от которой не спасали ни «Энтеросгель», ни крепкий чай с лимоном. Искренне хотелось верить, что последствия похмелья, – если это были они, – скоро закончатся.

Изучив расписание электричек, Майя, как могла, откладывала неизбежность. Даже посуду помыла сразу, а не оставила в раковине до вечера, и тщательно протёрла полки от пыли. Её пришлось заставить себя отставить пылесос, иначе домашние дела заняли бы до позднего вечера. Но едкий шепоток в голове повторял мантру: «Потом, ещё успеешь. Побудь дома». И она покорно прислушивалась к нему.

Как назло, за окном светило ослепительно солнце, а небо, чистое и голубое, так и манило прогуляться, любуясь искрящимся снегом.

Только услышав слова вожака о лесе, Майя сразу поняла, куда приведёт дорога. Лишь один лес вызывал чувство спокойствия и умиротворения – находящийся неподалёку от отчего дома. Лес, в котором она провела немало времени.

В деревню к родителям Майя ездила редко. Перед её семнадцатилетием они поругались так, как не ругались никогда прежде. Дошло до великолепных и наполненных неподдельной любовью оскорблений, открывших девушке много новых фактов. Если сократить весь список, выделив лишь основное, то она оказалась главным разочарованием в жизни. И потому, наспех утрамбовав вещи в походный рюкзак, Майя покинула родные пенаты в поисках спокойствия.