Четвертое крыло

«Он прав, — сказал Тэйрн. — Никто не узнает. И неизвестно, сколько у тебя пробудет эта способность. Дар большинства перьехвостов исчезает, когда они взрослеют и начинают транслировать силу как следует».

Андарна снова с хрустом зевнула, чуть не валясь с ног.

«Поспи, — сказала я. — И спасибо, что сегодня помогла».

«Пойдем, Золотистая», — сказал Тэйрн, и, припав к земле, они взлетели.

В лицо хлестнул ветер. Андарна с трудом держалась в воздухе, вдвое быстрее колотя крыльями, и Тэйрн подлетел под нее, принял на себя ее вес и направился в Долину.

— Пообещай, что никому не расскажешь об остановке времени, — еще раз попросил Ксейден, когда мы двинулись обратно в туннель, — хотя больше его просьба напоминала приказ. — Не только ради твоей же безопасности. Тайные редкие способности — наша самая большая ценность.

Я нахмурила лоб, разглядывая жирные линии метки восстания на его шее, клеймящие его сыном предателя, предупреждая всех, что ему нельзя доверять. Может, он советует мне помалкивать ради собственной выгоды, чтобы в будущем меня использовать.

Но это значит, что в будущем я нужна ему живой.

— Надо понять, как бездраконные кадеты попали к тебе в спальню, — сказал он.

— С ними была всадница, — ответила я. — Она сбежала раньше, чем ты пришел. Наверное, она им открыла.

— Кто? — Он замер, аккуратно взяв меня за локоть и развернув лицом к себе.

Я покачала головой. Он бы мне ни за что не поверил. Мне и самой верилось с трудом.

— Рано или поздно нам придется научиться доверять друг другу, Сорренгейл. От этого зависят наши жизни, — в глазах Ксейдена плеснула ярость. — А теперь рассказывай, кто.

Глава 20

Обвинять командира крыла в преступлении есть самое опасное из обвинений. Если вы правы, значит, мы, как квадрант, ошиблись в отборе наилучших командиров. Если вы не правы, вам конец.

Генерал Августин Мельгрен. Мое кадетство: мемуары

— Орен Сейферт. — Капитан Фитцгиббонс дочитал имена погибших перед строем и свернул свиток. Холодный утренний воздух леденил щеки, дыхание облачками вырывалось из губ. — Мы отдаем их души Малеку.

Шесть из восьми имен не пробудили в моем сердце печали. Слыша их, я бездумно раскачивалась, переносила вес с ноги на ногу, чтобы уменьшить боль от черных и синих пятен на ребрах, и старалась не замечать, как другие всадники пялятся на кольцо синяков вокруг моего горла.

Двое других в сегодняшнем списке — третьекурсники из Второго крыла — погибли, судя по услышанному во время завтрака, на учениях рядом с границей Брайевика, и я не могла не задуматься, а не оттуда ли вчера ночью Ксейден примчался мне на помощь.

— В голове не укладывается, что тебя хотели убить во сне, — бушевала за завтраком Рианнон, когда я рассказала нашему столу о том, что случилось.

Видимо, Ксейден старался сохранить события прошлой ночи в тайне, скрыть то, как я его отяготила, потому что больше никто об этом не знал. Он не произнес ни единого слова с тех пор, как я сказала, кто открыл дверь, и я не представляла, верит он мне или нет.

— Хуже того — кажется, я к этому уже привыкаю.

Либо я мастер управлять чувствами, либо и вправду сжилась с ролью мишени.

Капитан Фитцгиббонс объявлял что-то еще, но я перестала его слушать, увидев, что кто-то идет к нам, двигаясь между отделениями Огня и Хвоста.

Как и всегда, мое бестолковое и слушающее только гормоны сердце екнуло при виде Ксейдена. Самые действенные яды таятся в красивых флаконах, и Ксейден был именно таким — красивым и смертоносным. Приближаясь, он казался обманчиво спокойным, но я чувствовала его напряжение как свое — он был словно пантера, что подкрадывается к добыче. Ветер взъерошил его волосы, и я вздохнула: насколько же он во всем превосходил всех собравшихся во дворе мужчин. Ему даже незачем стараться выглядеть сексуально… он просто таким и был.

О, проклятье. Вот из-за этого чувства — того, как перехватывает дыхание, как цепенеет все тело, когда он рядом, — я и не пошла ни с кем в постель и не праздновала, как все остальные мои совершенно нормальные друзья. Из-за этого чувства я и не хотела никого… кроме него.

Во всем мире не хватит ругательств, чтобы передать, что я испытывала.

Он встретился со мной взглядом — ненадолго, но достаточно, чтобы у меня ускорился пульс, — и обратился к Даину, игнорируя то, что Фитцгиббонс все еще продолжал говорить:

— Состав твоего отряда меняется.

— Да, командир крыла? — настороженно спросил Даин. — Мы ведь только что приняли четверых из распущенного третьего.

— Именно, — Ксейден взглянул в сторону, туда, где вытянулись по струнке всадники из второго отряда секции Хвоста. — Белден, мы тасуем состав.