Четвертый долг

— Ты больше ничего не можешь сделать. Я верю тебе.

Она говорила одно, а думала совсем по-другому.

Я ненавидел, когда люди лгали. Это запутывало меня в гребаные узлы, когда я пытался понять истинное значение. Это было проблемой с самого детства. Кат приказывал мне делать одно, но его хладнокровная жестокость заставляла меня делать другое. Кестрел с самого раннего возраста научился не лгать мне. Мне нужна была предельная честность, чтобы выжить в семье с таким количеством противоречивых идеалов и иерархий.

— Ты не можешь лгать мне, Нила.

Моя кровь сгустилась от надвигающейся катастрофы. Что она скрывает? Уничтожит ли меня, то, что она скрывает? Я прижался лбом к ее лбу.

— Ты не можешь ничего от меня скрывать. Я знаю, что ты что-то недоговариваешь, и пока не прояснишь ситуацию, это затмит все вокруг, пока не сведет меня с ума.

Ее лицо напряглось.

— Твое состояние может быть настоящей болью, знаешь об этом?

Я криво усмехнулся.

— Ты только сейчас заметила?

Юмор не уменьшил напряжения между нами.

— Выкладывай. Сейчас.

Одна слеза сбежала по ее щеке.

Бл*дь.

— Нила… не надо.

Нежно я слизал соленую каплю, взяв на себя ее грусть и поклявшись превратить ее в бесконечное счастье. Она заслужила столько счастья. Вечное счастье.

И я дам его ей.

Моя грудь была вскрыта от эмоций.

— Мне очень жаль, Нила. — Зарывшись лицом в ее волосы, я крепко сжал ее. — Прости меня за все… за то, кем я являюсь, за то, что требую от тебя, за то, что не могу исправить.

Ее руки обвились вокруг меня.

— Тебе не нужно ничего исправлять, Джетро. Ты каждый день испытываешь воздействие. Ты такой сильный, проведя детство здесь. Ты создал механизмы, чтобы защитить себя. Только…

— Только? — Я провел кончиком пальца по ее щеке. — Продолжай…

Она напряглась, нерешительность и нежелание просачивались из нее. Глубоко вздохнув, она выпалила:

— Я знаю, что люблю тебя. Я никогда не была ни в чем настолько уверена, но не могу не задаться вопросом, любишь ли ты меня.

Я отпрянул от нее.

— Что?

Она не смогла бы причинить мне больше боли, даже если бы попыталась.

— Как ты вообще можешь думать о таком? Что я только что сказал? Ты думаешь, я тебе врал? — Я скатился с нее, дрожа от ярости. — Что это, бл*дь, значит?

Она села, сцепив пальцы.

— Я просто хочу сказать… ты чувствуешь то же, что и другие. Может быть, ты отражаешь то, что я чувствую к тебе? Откуда ты знаешь, что реально, а что нет? Это заставляет меня задуматься, не заставила ли я тебя полюбить меня. Что любая женщина, которая заботилась бы о тебе после жизни с Катом и Бонни, заставила бы тебя влюбиться, — не влюбиться, а отразить ее привязанность. — Ее глаза блестели от непролитых слез. — Как я могу быть уверена, что ты знаешь, что чувствуешь, а не я вкладываю эти мысли в твою голову?

Я оттолкнулся от тюка сена, не в силах усидеть на месте.

— Бл*дь, я не могу в это поверить.

Как она могла быть такой невежественной? Было так бессердечно говорить, что я настолько потерян, что не знал своих собственных желаний и мечтаний. Как она могла спросить об этом после того, как я постриг ей волосы и чуть не заплакал от ее боли?

— Я человек, Нила. У меня те же мысли и чувства, что и у остального населения.

Она опустила голову, темные волосы закрыли ее лицо.

— Да, но у тебя их гораздо больше. Твое положение, Джетро, — то есть, когда ты привел меня в Хоксридж, у меня была одна цель: заставить тебя полюбить меня, чтобы я могла использовать тебя, чтобы освободить меня. — Она сглотнула, ее глаза зажмурились от признания. — Что, если мне это удалось?

Конечно, тебе это удалось.

Но я влюбился в нее по собственной воле.

Я должен быть потрясен, но на самом деле… я знал это с самого начала. Я чувствовал ее заговор, она подталкивала меня впустить ее. Дело в том, что… ей не нужно было заставлять меня любить ее. Это было… задолго до того, как она начала свои игры. Еще до того, как заставила меня поцеловать ее, я отдал ей свое сердце, не зная об этом.

— Ты не понимаешь, о чем говоришь.

— Нет? С тех пор, как ты сказал мне, кто ты, мне стало интересно. Когда ты умер, меня убивала мысль, что я никогда не узнаю правды. Никогда не узнаю, чувствовал ли ты ту глубину, которую я испытываю к тебе… или боль, которую испытала, когда тебя у меня отняли.

Проведя руками по волосам, я чувствовал, что мой бок горел от боли. Ее слова хлестали меня, как тысяча пуль. Как эмпат (прим. пер. Эмпатия — осознанное сопереживание текущему эмоциональному состоянию другого человека без потери ощущения происхождения этого переживания), я ежедневно подвергался сотням эмоциональных волнений. Каждую секунду я был на волосок от потери рассудка.

Но это не означало, что я копировал самые сильные эмоции. Это не означало, что я слаб и не могу думать самостоятельно. Во всяком случае, мое состояние сделало меня сильнее. Я не только подвергал перекрестному анализу каждое мнение и чувство, но и научился ограждать свои собственные выводы от того, чтобы их порочили другие.