Четвертый долг

Как бы я ни ненавидел иерархию отца, я любил это поместье. Хоксридж не держал меня — он мог превратиться в развалины, но я любил эту землю. Акры свободы, заповедников и дикой природы.

В конце концов, когда зло будет искоренено, я надеялся, что Нила примет это место как свое и сделает его таким же чистым, как она.

Это мысли после того, как все это закончится.

Я нахмурился, сосредоточившись на другой части ее предложения.

— Свиньи?

Ее лицо напряглось.

— Забудь об этом.

Я хотел возразить, но она вздернула подбородок, и мой взгляд скользнул вниз по ее горлу к маленькому пятну на ночной рубашке. Несколько алых капель просочились сквозь белый хлопок.

— Что это за чертовщина?

Я резко выпрямился. Моя боль не могла помешать мне чувствовать ее. Я позволил своему состоянию укрепиться, ища ее секреты, пытаясь узнать, как она получила травму.

Я знаю, как.

Мои кулаки сжались.

Нила тут же приложила руку к порезу на груди.

— Ничего.

— Как, бл*дь, ничего. — Отбросив ее руку, я нахмурился. — Кто это сделал?

Холодная ярость охватила мою душу. Ее напряжение и тайны просыпались вокруг меня.

— Кто это сделал, Нила? Отвечай. — Ее лицо исказилось, она отвела взгляд.

— Как я уже сказала, это не имеет значения. Ты видел мои волосы… это было ничто по сравнению с этим.

Схватив ее за подбородок, я поднял ее лицо, встретившись с ней взглядом.

— Это, бл*дь, важно для меня. Все, что я хотел сделать, это ворваться в Хоксридж и несколько раз ударить своего отца ножом в гребаное сердце. Я хотел, чтобы он почувствовал боль смерти. Я хотел, чтобы он страдал вечно.

— Кат?

Она зажмурилась. Ее захлестнули новые эмоции — страх, болезнь, слабость, чувство вины. В чем, черт возьми, она была виновата?

Взглянув на два глубоких пореза, портивших ее совершенство, я понял, что Жасмин права. Следы могли быть нанесены только одним аппаратом.

— Этот е*анный членосос. Он воспользовался трезубцем Еретика.

Она вздрогнула.

— Как ты…?

— Что еще они с тобой сделали, Нила? Твои волосы, твоя кожа.

Я потер лицо, не в силах избавиться от отвращения к себе за то, что оставил ее в руках отца и брата.

— Ты должна была написать мне, рассказать, что они делают.

Она села.

— Как ты догадался о трезубце Еретика?

Я нахмурился.

— По крайней мере, один человек говорит мне правду, а не пытается скрыть ее, чтобы я почувствовал себя лучше.

Она отвела взгляд, в ее глазах вспыхнул гнев.

— Жасмин.

— Да, Жасмин. — Схватив Нилу за запястье, я заставил ее посмотреть на меня. — Сестра, которой я поручил охранять тебя. Женщина, которой ты должна была доверять и сказать, нужна ли тебе помощь или защита. — Мне захотелось встряхнуть ее. — И все же ты этого не сделала. Ты терпела и лгала мне, что все в порядке…

Она вырвала свою руку из моей хватки.

— А что мне оставалось делать, Кайт? Я думала, ты умер. Я стала кем-то, кого не узнаю. А потом услышала, что ты жив, и пообещала, что останусь такой, чтобы мы могли покончить с этим вместе.

Она опустила глаза, обрывая меня.

— Кроме того, я пережила и худшее. У меня просто был момент слабости перед тем, как прийти сюда сегодня вечером, вот и все.

— Это еще не все, и ты это знаешь. — Я тяжело сглотнул, когда ее эмоции кричали очевидное, а ее рот отказывался говорить. — Ты на грани, Нила. Я чувствую это. — Схватив ее за плечи, я встряхнул ее. — Черт возьми, ты сильнее их. Не дай им победить. Обещай мне.

Она пережила худшее от моих рук.

Позорный стул. Порка.

Но больше боли я причинил ей тем, что не был рядом.

— Боже, Нила.

Я поднял колени, вцепившись в них. Эта позиция была предпочтительной, когда я был ребенком. Колени подняты, руки скрещены, голова опущена — небольшая крепость от непреодолимой силы, которую я не мог преодолеть.

— Я никогда не прощу себе того, что сделал.

Мои глаза горели от ярости на то, кем я позволил себе стать. За то, что был так чертовски слаб.

Нила упала на колени, прижимаясь ко мне.

— Прекрати. Тебе не нужно прощение. Мы прошли через это.

— Я никогда этого не забуду. Пока живу.

Глядя в ее черные глаза, я поклялся: я никогда не перестану делать это для тебя.

Она грустно улыбнулась.

— Здесь не о чем говорить. — Обхватив мою щеку, Нила провела большим пальцем по моей нижней губе. — После того, что ты только что сделал для меня… подстриг мне волосы, вернул то, что я потеряла, — мы в расчете. Ты вернулся из мертвых ради меня, Кайт. Ты доказал, что способен на большее, чем слова.

Вырвавшись, я обхватил ее рукой, крепко прижимая к себе.

— Я не могу снова чувствовать твою боль. Это, бл*дь, калечило меня раньше, но сейчас убивает.

Она покачала головой.

— Единственная боль, которую я когда-либо почувствую, Джетро, — это если ты снова умрешь. — Она тихо фыркнула, изо всех сил стараясь разрядить обстановку. — Так что обещай, что не будешь этого делать, и все остальное будет хорошо.

— Единственная боль, которую я хочу терпеть, это боль, которую я терплю, защищая и заслуживая тебя.

— Что это значит?

Это означает, что у меня есть план покончить с этим, но в войне есть потери с обеих сторон.