Четвертый капитан

– Помнишь, первый день? Когда ты швырнул поднос на пол и я психанул? – Норн кивнул. – Да, это трудно забыть… я знаю каково это. Наши родители погибли. Несчастный случай. Авария. Представь себе искореженный флип с двумя трупами внутри на передних местах. Мужчина, в лицо которого глубоко врезался кусок железа и женщина, с залитым кровью лицом… а позади, двое малышей, которые совсем недавно научились более менее бегать, говорить. Олежка не мог видеть их. Он просто в голос ревел. А я видел. Наверно, из-за этого я перестал тогда говорить. Нас отправили в приют. Я не говорил. Почти ничего не ел. Не хотел. Ничего. А Олежка наоборот. Хныкал, цеплялся за каждого, просился на ручки и к маме. И этого оказалось достаточно. Там была толстая старая тетка. Я помню ее очень хорошо. Особенно её слова, что близнецы – от дьявола и Бога. Один насквозь темный, злой, а другой милый ангелок. Я для нее был исчадием Ада. Помню, как она обсуждала меня. Смотрю, как бирюк. Глаза мертвые, пустые… сатанинское отродье. Поливала меня водой, брызгала, яростно крестила! Но главной проблемой в приюте было то, что я ничего не ел. А должен был. Она нашла выход. Садилась на меня, зажимала руки, и заставляла открыть рот. Мне вставляли большую воронку в рот и вливали измельченную муть в горло. Или заворачивали плотно в покрывало и делали то же самое, только зажимали между колен стоя. Им было плевать на то, что я задыхался, плакал. Главное, я ел. Главное, чтобы вес не уходил. Что я отчеты им не портил. Однажды, я спрятался. А они перепутали и вместо меня схватили Олежку. В последний раз я сильно укусил ту женщину и она была особенно злой тогда. Что было не так, я не знаю. Я почувствовал страх. А дверь в спальню была закрыта. Я бил ладонями по стеклу и кричал, да только крика не было. Я был нем. А Олежка задыхался. Она оставила его на кровати, и я видел сквозь стекло, как он корчится. А она просто отвернулась, занялась своими делами. Мой брат задохнулся от рвоты, спеленутый по рукам и ногам. Это произошло из-за меня. Из-за того, что я спрятался.

– Ты был ребенком. Ты не виноват… но как такое возможно?! Как можно так обращаться с ребенком?! Что это было за место?

– Дом малютки. Для детей-сирот.

– Она понесла наказание?

Я усмехнулся, покачав головой.

– Нет. Мне было два года, кто бы меня спрашивал? Это был несчастный случай. С маленькими детьми такое бывает… они даже в луже утонуть могут. А мне повезло. Через месяц меня нашли родители отца. Они меня и воспитали. Однажды, когда мне было лет пять, я рассказал своему деду все. Он сказал только одно – не говори бабушке. Никому не говори. Ты первый с тех пор. Ну и что, помог тебе мой рассказ?

– Ты чувствовал, как он умирал? Как он задыхался?

– Только ужас… как… пульсация с той стороны стекла. Голова… в конце закружилась. Дальше не помню. По-моему я потерял сознание.

Норн рвано кивнул.

– Понятно…

– Да что тебе может быть понятно?! – невыдержал я.

– Серый… ты эмпат. И ментал, больше ментал даже… думаешь, я не видел. Как ты возился с той стрелой, управлял ей силой мысли? Ты ментал. И твой брат, похоже тоже им был. У вас с братом была связь. Эмпатическая связь и ментальная сцепка. И когда она разорвалась, это ударило по тебе. Мир обесцветился. Будто лишился звуков и красок. Верно?

Твою мать…

– Я много общался с людьми. Но ни один человек с Земли не владеет способностью к эмпатии. Но у тебя с братом видимо произошла мутация. Будучи единственными эмпатами вы сцепились сознаниями, ощущали друг друга и считывали эмоции. Это нормально. Но когда он умер, рядом больше никого не было. Только пустота. Ты неосознанно посылал эмоциональный и ментальный щуп, но не получал отклика. Родись ты на Фиксе, тебе бы помогли. Окажись рядом хоть один фиксианин…

– Стоп! Ты хочешь сказать, там на Медузе…

– Да. Ты почувствовал меня. А я… я не контролировал себя. Когда я пришел в себя на корабле, я почувствовал эту связь. Слабую, грубую, но связь. Ты попытался организовать эмоциональный канал между нами. И создал его слабое подобие. Но я так привык к тому, что людям это недоступно, что не мог понять, откуда это. Что ты со мной сделал и как?

Мне захотелось постучаться головой обо что-нибудь. А ларчик-то просто открывался… похоже, я просто запрещал себе думать об этом. Об Олежке. А оно вона как… что бывает, если цветок долго не поливать? Земля высохнет, потрескается, а растение начнет задыхаться… так в детстве задыхался я. Не было воды. Связи. Вокруг пустота… и эта пустота перекрывалась, когда кто-то выплескивал особенно сильные чувства в пространство. А в результате чего можно испытать сильные эмоции? Страх. Боль.

Вот и все.

Я глухо рассмеялся, накрыв лицо рукой.

– Вот оно как… – я вслух, чуть утрируя, повторил свои домыслы, слова Королевы, и Норн просто кивнул, соглашаясь. – Ладно. С этим разобрались. Но теперь нам обоим понятно, почему я тебя не отпущу.

– Но я не могу остаться с тобой навечно! – запротестовал Норн.