Четвёртый раунд

За больницей как будто наблюдение не установлено. А там, чёрт его знает. Кругом сосновый лес, ходи вокруг с корзиной, будто грибы собираешь, и посматривай по сторонам. И за домом, в котором он живет, наверняка наблюдают. Обложили! Но это ещё можно перетерпеть... А вот как быть с теми неизвестными, которые окопались в «Уюте»? Судя по тому, что он услышал от своего человека, компания там собралась серьёзная. А ведь это только верхушка, те, кого группа выставляет напоказ, чтобы знали, с кем придётся иметь дело, если Патов вздумает сопротивляться. А может, блефуют, и эти уголовники с их дурацкими кличками больше никого за своей спиной не имеют? Если даже и так, то справиться с ними будет непросто. Они не будут себя вести, как тот новичок, пришедший к Валерию Борисовичу с требованием денег. Хотя... Сами по себе уголовники, если ими не руководит умный человек, способны только на наглый налёт или бессмысленное убийство. Придётся появиться в ресторане ещё раз, взвесить всё на месте, а уж потом принимать окончательное решение.

«Интересно, есть у этой солистки домашний телефон? — подумал Виктор Георгиевич, взяв со стола справочник. — Если она из той компании — обязательно.» Долго искать не пришлось: в алфавитном указателе против фамилии Клавы был указан номер телефона. Патов посмотрел на часы. Судя по времени, она ещё должна быть дома: в дневные часы эстрада не работала.

Клава ответила сразу, как будто давно ждала этого звонка и, забросив все домашние дела, дежурила возле телефона.

— Вы ещё не передумали насчёт мебели из ореха? — спросил Виктор Георгиевич.

— А-а-а, это вы... Нет, не передумала. А что, появилась возможность достать что-нибудь хорошее?

— Не сегодня, конечно, — уклонился от прямого ответа Патов. — И надо бы ещё уточнить с вами кое-какие детали. Цену, в частности. Но это не телефонный разговор.

— Понятно... Встретиться с вами где-нибудь мы уже не успеем: мне скоро надо ехать на работу. А вы где сегодня ужинаете? — спросила Клава. — Может, найдёте время завернуть к нам?

— Твёрдо не обещаю, — ответил Патов, — но, может, подъеду.

«Поеду сам, — решил он, кладя трубку, — без Шуртова. Помощи от него всё равно никакой. Только надо отправить туда заранее двух своих. На всякий случай. А самому приехать позже. Сегодня надо решить всё!»

* * *

Таким он себе и представлял этого человека: подтянутым, ухоженным, уверенным в себе, одетым без крикливой броскости, но достаточно дорого. К столику, за которым сидел Патов, он подсел незаметно и естественно, без излишних церемоний, словно выходил куда-то на несколько минут, а теперь вот вернулся на своё место и ждёт официанта, чтобы сделать заказ.

— Клава просила передать, что она подойдёт позже, — сказал незнакомец, просматривая меню. И, снисходительно улыбнувшись, добавил: — Ничего не поделаешь — артистка. А эта публика не без капризов. Но вы можете предварительно поговорить о её заботах со мной. Или... о своих. Зовут меня Игорь Сергеевич.

«С Валерием в тот вечер говорил он! — понял Патов. — И не скрывает этого, иначе бы назвал другое имя. Да, собственно, зачем ему скрывать?»

Но это и к лучшему: он тоже понимает, что эта встреча должна быть решающей, после которой они либо станут друзьями, объединёнными общим делом, либо врагами, готовыми идти до конца и на всё. Собственно, они и были до этого врагами, но по векселям приходилось платить другим, а они, оставаясь в стороне, только подписывали их. Теперь, зная друг друга в лицо и сопоставив потенциальные возможности собеседника со своими, они должны были — каждый для себя — сделать окончательный вывод, что выгодней: заключить союз или продолжать вражду.

— Вы сказали Клаве по телефону, что возникли какие-то трудности с приобретением мебели, — начал разговор Игорь Сергеевич. — Может, я в чём-то смогу помочь? На женщин в таких случаях рассчитывать нечего: они не любят трудностей. И неудачников, — добавил он.

— Давайте, наверное, вначале закажем ужин, — предложил Виктор Георгиевич, — а уж потом поговорим.

— А ужин уже заказан, — улыбнулся Игорь Сергеевич. И, поймав удивлённо-вопросительный взгляд своего собеседника, пояснил: — Сегодня вы мой гость, и я заранее обо всём позаботился. Учёл даже и то, что вы не любите коньяк. Хотя я, признаться, не понимаю, как можно водку предпочитать коньяку?

— Это объясняется просто: достаток ко мне пришёл слишком поздно, а потом я уже не захотел менять свои привычки. И потом, мне кажется, безразлично, чем туманить себе мозги. Но вы можете не обращать на меня внимания и пить то, что вам больше по душе.

— Да нет, — возразил Игорь Сергеевич, — надо уважать вкусы гостя. Тем более, что и жертва с моей стороны не так уж велика.

Мишка-пингвин, очевидно, заметил какой-то поданный ему знак, и за два приёма уставил столик закусками.

— Одна из немногих вещей, которые на Руси умеют делать на уровне мировых стандартов, — ядовито заметил Игорь Сергеевич, разливая водку в рюмки.

Выпили молча, без тостов, каждый за своё.