Четвертый Рим

— Тут, — ответил Наперстков и после некоторого раздумья ткнул пальцем в фонтан, а Орфей пукнул.

— Подтверждает, — задумчиво заметил Губин. Профессора бросились к фонтану, а Наперстков, пританцевывая, двинулся следом и, подойдя к Нарциссу, дал щелчок тому по животу. Пораженный великим открытием Нарцисс не стал в ответ прибегать к грубой силе, но выразительно глянул на гения так, что тот рассыпался в извинениях.

Ветераны-историки никогда не клюнули бы на теорийку Наперсткова, если бы не чудесное место, как нельзя лучше приспособленное к выходу мировой оси из тверди веков. Тогда сразу становились понятны поведение и роль мифологических Орфея и Нарцисса, поставленных Высшими Силами охранять конец мировой оси.

По какой-то, пока не до конца ясной причине появившийся на арене мировой истории этнос их сумасшедшего дома преобразил местный ландшафт, вырубив все деревья и вычерпав воду из бассейна фонтана. В ответ природа перестала давать воду и выращивать деревья, но зато наполнила сад выдающимися фигурами.

Воистину, было над чем задуматься.

5. ВЛЕЧЕНИЕ

Возможно, Никодиму и китайцу в самом деле стоило растворить несчастного психолога в серной кислоте, а может быть, и в обычной царской водке, но не впрыскивать в него массу ингредиентов, каждый из которых был рассчитан на то, чтобы сломить волю пациента к сопротивлению, расслабить его или измучить болью. Однако среди специфических средств психушки были и экспериментальные, рассчитанные как на подавление, так и на возбуждение самых различных человеческих желаний.

Первые несколько дней врач просто спал, одурманенный приемом снотворных наркотических веществ, потом сон у него отняли. Крепко связанный по рукам и ногам, запеленутый в смирительную рубашку, он пережил всю гамму чувств, которую в течение нескольких лет доставлял своим пациентам. Под действием насильно принимаемых таблеток его бросало то в жар, то в холод, он стонал, бился в судорогах, просыпался от безумных страхов и галлюцинировал наяву.

На четвертый день ухмыляющийся китаец, который вообразил себя ученым-экспериментатором, склонился над ним и с вежливой ухмылкой втер ему в рот горсть красных мелких таблеток, которые взял из банки с замечательной наклейкой «Супер». Что означало это «Супер» китайцу предстояло узнать в тот же день.

На этот раз пробуждение психолога было полным и окончательным. Только что он был в глубоком и мрачном забытьи, где все время проваливался в узкий канализационный люк со смазанными, сверкающим жиром стенками и летел, летел куда-то вниз, в тянущуюся к нему огненную ноздреватую массу. И вдруг из разрывающего мозг сна он перенесся в больничную палату с успокаивающе белыми занавесками на окнах, облупленным потолком и рядами кроватей. Сам он, спеленутый, лежал на крайней, ближе к выходу, и мог поворачивать только глаза. Несмотря на то, что от веревок и неподвижного лежания у него должно было болеть все тело, он чувствовал себя бодро и свежо. Скосив глаза, он увидел, что лежит в палате один. Тогда, напрягшись, врач рывком перевернулся со спины на живот и скатился с кровати на пол. От падения узы, стягивающие его, ослабли, и постепенно врачу удалось распутаться. Он скинул с себя смирительную рубашку, распутал стягивающие его тело куски простыни и веревку и несколько минут неподвижно стоял возле кровати, наслаждаясь вновь обретенной свободой.

В это время он впервые ощутил, что с ним происходит что-то неладное. Сначала у него затрещали штаны, и когда он почувствовал, как напряглось его естество и щекотка желания пронизала его с паха до макушки, то понял, что должен немедленно найти женщину. Если бы врач был в состоянии, то вспомнил бы, что сам принимал участие в разработке грандиозного средства против импотенции. Только похоть овладела им целиком.

Психиатр вышел в коридор и быстрыми шагами двинулся к ординаторской. Он казался себе одним огромным пенисом и от вожделения готов был кусать сам себя. Когда он вошел в ординаторскую, там было сразу два искомых объекта. Молодой лечащий врач и средних лет дебелая нянечка с отвислой задницей и крутыми грудями, которые показались врачу необыкновенно соблазнительными. Однако проблема выбора поставила его в положение осла, застывшего перед двумя охапками сена.

— Господи! — всплеснула руками лечащий врач, глядя на исхудалого коллегу с чувством глубокой женской жалости. — Дорогой мой, как же вы изголодались. И где вы пропадали все эти дни, мы все уже начали беспокоиться, а ваша жена…