Четвертый Рим

Тут она прикусила язык, потому что жена психолога, подождав его два дня, пустила к себе в кабинет профессора Тойбина под предлогом изучения истории в ее реалистическом аспекте. Все врачи клиники, чья корпоративная сплоченность еще не совсем пропала, очень ее осуждали за неравноценную замену, но не рассказывать же коллеге, каким образом его жена переживает его исчезновение. Тут психолог втянул носом сладкий запах духов и от вожделения чуть не прыгнул на лечащего врача. В последнее мгновение его удержал страх спугнуть добычу, и он только облокотился на женское плечо, что можно было объяснить потерей сил в заточении. Хрупкое и нежное плечо дрогнуло под его алчущей рукой, и если бы не сестра, с удручающим видом заполняющая в углу канцелярскую, давно никому не нужную книгу, возможно, врач решился бы на насилие.

— Хочу поговорить с вами наедине, — нашелся он, с превеликой неохотой отпуская плечо молодой женщины и поворачиваясь к ней спиной, чтобы она не увидела его физического возбуждения.

Ему казалось, что никогда в жизни он не встречал ничего желаннее, чем эта затянутая в белый халатик стройная женская фигурка с высокой грудью и подбористым маленьким задком. Он зажмурился и застонал. Медицинская сестра с испугом посмотрела на него и стала суетливо собирать свои записи.

Лечащий врач, казалось, ничего не замечала, пока дрожащая рука не легла ей на грудь и хриплый голос не произнес над ухом: «Умоляю».

Самой ужасной оказалась сила страсти. Преодолев сопротивление женщины, психолог взял ее тут же на протертом диване ординаторской и вроде бы насытился. Теперь, идя по коридору в обратном направлении, он сожалел, что так быстро ее отпустил.

Он не стремился узнать, что она чувствовала и думала, лежа под ним, как она его приняла и что с ней сейчас. Он воображал ее ни как живого человека, а как объект неудовлетворенного желания и с каждым шагом, удаляющим его от лечащего врача, похоть вновь усиливалась. Рывком открывал он одну дверь за другой в поисках медперсонала и, к своему счастью, застал в третьей по счету палате ту самую ядреную медсестру, которую спугнул в ординаторской. Согнувшись в три погибели сестра склонилась над постелью спящего больного с градусником в одной руке и уже наполненной уткой в другой. Этого больного психолог сам изучал в лучшие времена, пока тот еще мог ходить, но многочисленные психотропные средства сделали его беспомощным инвалидом, который спал двадцать четыре часа в сутки и делал под себя.

Психиатр на цыпочках вошел в палату и осторожно прикрыв за собой дверь. Медсестра, не меняя позы, разглядывала градусник, а больной лежал с закрытыми глазами и едва дышал. Распаленный новым приступом желания врач медленно приближался к новой жертве. Он уже протянул вперед руку, чтобы схватить ее, как вдруг от напряжения с его брюк разом осыпались все пуговицы и с костяным стуком запрыгали по полу.

Предупрежденная таким образом медсестра резко обернулась и, увидев бешеные глаза психолога, с криком отчаяния бросилась под кровать. Стеклянная утка выпрыгнула из ее рук и вновь нырнула под одеяло к больному, который, казалось, ничего не замечал. С утробным рычанием психиатр, на лету сдирая штаны, повалился под кровать и в темноте нащупал толстое бедро медсестры. Она одна занимала все подкроватное пространство, и когда психолог попытался пролезть к ней, то обнаружил, что под кровать не проходит. Взмокнув мгновенно от желания, он схватил медсестру за ногу и попытался выдернуть из-под кровати, но она отчаянно визжала и отмахивалась свободной ногой, так что вытянуть ее было столь же сложно, как отодрать рыбу-прилипалу от камня.

Еще более распаленный ее сопротивлением врач вскочил, сорвал с себя остатки штанов и трусы и, схватив кровать за стальную спинку, попытался перевернуть вместе с больным, дабы высвободить женщину из ее добровольного плена. В воспаленных своих мыслях он уже срывал с нее халат и одежду и заваливал здесь же на половике, но кровать оказалась привинченной к полу специальными крепежными болтами и не поддалась. В неистовстве врач в кровь разодрал руки о железные углы и, оставив свою затею, снова нырнул под кровать. Прильнув боком к жертве, он попытался совершить половой акт прямо под кроватью, уже не разбирая, с какой частью тела имеет дело. Почувствовав на себе его жадные руки, медсестра закричала еще пуще, чем приманила китайца, который только что вернулся из города и направлялся в свои привилегированные апартаменты.

Когда китаец вбежал в палату, он увидел ритмично дрыгающий голый зад, каждое движение которого сопровождалось возней и страшными криками из-под кровати. Не разобравшись, он решил, что это кричит больной, лежащий на кровати, и что его утонченным способом насилуют снизу. Чтобы спасти несчастного человека, он с размаху ударил носком сапога по заду и, схватив голову больного вместе с подушкой, пытался поднять его с постели.