Четвёртый Рим

Это абсолютная правда — не один раз, крадясь по ночному коридору в туалет или за водой на кухню, я замечала свет в его комнате. И если сначала мне было страшно постучаться — воображение почему-то рисовало самые неприличные картины, то вскоре я смогла убедиться, что никаких оргий там нет. Ромка просто лепит из проволоки каркасы, или нарезает стекло — это всегда выглядит немного пугающе и в то же время завораживающе — или замешивает какую-то новую субстанцию, чтобы потом залить ее в формы, или шлифует полуготовые фигуры, состоящие из смеси каких-то странных материалов.

— Ладно, проехали, — бурчит он. Но по блеску глаз, которые он тут же опускает, замечаю — ему приятно.

— А что дальше было? Ты до сих пор учишься из-под палки? — мне всё-таки не даёт покоя эта история. Разные проблемы и трудности очень уж не вяжутся с вечно нахальным и самоуверенным Ромкой, которому все даётся легко и играючи.

— Мы все, Женёк, в какой-то мере учимся из-под палки, — отвечает вместо него Марина, но меня это ни капельки не злит. Просто… она интересная. А злиться на интересных людей я не могу, что бы они ни делали. — В нашем говно-вузе, если ты не академщик и не долбишься по классике, тебе так мозг сделают, что начнёшь понимать этого кренделя, для которого невозможность отчислиться — проблема. Я, кстати, тоже сваливаю с лёгким сердцем, по нашим душнилам скучать не буду.

— Сваливаешь?

— Маринка выиграла конкурс, в Польше, — теперь Ромка говорит вместо неё, и я в который раз замечаю, что такое возможно только между очень близкими друзьями. — Только это не обучение, а стажировка. Так что она меняет учебу на крутую работу. Ты, кстати, с академом точно все порешала?

— Да порешала, Ромео, успокойся! Я сначала забить решила и отчислиться, — подхватывая его мысль, говорит Маринка. — А что? На бакалавра я сдала, нафиг мне этот пятый курс? Так этого кренделя так бомбануло — ты, говорит вообще оху… Слушай, ты же нормальная, при тебе базар фильтровать не надо?

— Да нормальная она, — Ромка поворачивается ко мне, обнимая за плечи, а я вдруг чувствую, что так намного лучше… Лучше, когда он близко, а не на подоконнике, рядом с Маринкой, безусловно талантливой и интересной, но… Пусть будет со мной. И осторожно, стараясь не выдать волнения, кладу руку ему на талию, тоже обнимая со спины, цепляясь двумя пальцами за пояс его джинсов. Краем глаза замечаю, как дёргается уголок его губ — видимо, хочет схохмить по этому поводу, но что-то его останавливает.

— Женька вообще клевая, — бросая в мою сторону быстрый взгляд, добавляет он. — Заморочная только, но не напрягает ни разу. Наш человек.

— Ну, ладно, ты сам сказал, — улыбаясь, снова затягивается Марина и продолжает дальше — как мне кажется, действительно более расслабленно. — Короче, охуел он тогда знатно и заставил меня академку взять. Я, говорит, два года мечтаю, из этого болота свалить, а тут ты — вместо меня намылилась? Не пойдёт так, подруга, давай, типа отпуск оформляй. Я и оформила.

— А чем ты будешь заниматься? — мне действительно интересен этот вопрос, и я бы точно не отвлекалась ни на что другое, если бы не Ромкин палец, которым он медленно, проводит то вверх, то вниз по шее под моими волосами, от чего вся спина и руки покрываются пупырышками, и я сбиваюсь с мысли.

— … бездуховные стрелялки. Но мне пофиг, это то, что я хочу делать. Надо же оправдать слова моей семейки, что всю жизнь я так и буду в приставку рубиться, — Марина довольно улыбается, а я, потеряв мысль, ничего не могу понять, и только переспрашиваю:

— А?

— Она в геймерской компании будет стажироваться, художник по графике. Монстрятину всякую создавать, не работа — мечта! — Ромка хитро смотрит на меня, будто прикидывая, не разыгрываю ли я обескураженность от его действий. И, судя по лицу, он крайне доволен тем, что видит.

Вообще-то, это, конечно не по-дружески ни капли, и маленькое нарушение нашего с ним договора. Но я не возражаю и даже тайно жду этих его мелких выходок. В остальном он строго придерживается заданных мной рамок эксперимента, который не был бы таким увлекательным, если бы Ромка не добавлял в него немного… неоднозначности.

— Ещё не работа, Ромео! А вдруг я стажировку завалю, — дипломатично делая вид, что не замечает, как он продолжает какие-то манипуляции с моими волосами, то распуская хвостик, то снова собирая их в тугой узел, поправляет его Марина.

— Не звезди. Все у тебя получится, потому что ты — офигенно талантливая. Слышишь, Женька? — он снова обращается ко мне, чтобы убедиться в том, что я не вывалилась из реальности — и его подозрения не такие уж и беспочвенные. — Маринка среди нас — самая продвинутая. Ты даже не представляешь, что у не в голове творится. Там не фантазия, а пиздец. Мы все — тупо лохи по сравнению с ней.

— Сам не звезди! Не слушай его, Женя. Ромео прикалывается, потому что знает, что самый крутой у нас он. Что ты на меня смотришь! Я тебе объективно говорю!