Четыре круга судьбы

…А то — целый «Архив загадок», где собрано: карты и планы несуществовавших гарнизонов, те членские билеты, обрывки газетных страниц — репортажи с мест неустановленных аварий, народных волнений, статьи о преступлениях властей (будто в царские времена, но всюду — современная орфография, да и радиоизотопные и экстрасенсорные датировки — дают немыслимо поздние даты!)… И, за века — объяснить так и не удалось…

И — ему, Джортолу, даже пришлось слышать ходящее среди историков мнение: тогда, перед эпохой нового взлёта, расцвета земной цивилизации — произошёл некий «разрыв» или «перерыв» истории! Странная, трудная для обоснования, отдающая даже старинным мистицизмом гипотеза: произошли быстрые перемены — и многие люди, опоздав, не найдя себе места в новой эпохе… ощутили взамен — «альтернативный» ход событий! И даже пытались прогнозировать, что там дальше могло быть: всеобщее разочарование, на волне неприятия нового — всплеск интереса к прошлому; даже — возрождение национализма, старых культов! (И это — когда уже осваивалась Луна, намечались и даже осуществлялись первые полёты на Марс, проходили тренировки в ЦПК первых киборгов? А этим… хотелось вести себя и одеваться «как когда-то», демонстрируя разочарование «сегодняшним» обществом? И даже — требовать, чтобы дети в школах вели себя «как когда-то»?) А, получая вежливый, но твёрдый отпор: не мешайте жить другим! — встали в позу «обиженных», заговорили о «трагических временах», «упадке морали»… Хотя уж насколько сами знали то, что собирались «восстанавливать» — свидетельствовал особо курьёзный факт: назвав некую организацию «Прапор» (по-украински — «знамя»), вывели золотым тиснением на членских билетах нечто вовсе несуразное: «ПОРА-ПРП»! Джортол видел в том же архиве: найдены среди полуистлевшего вороха неких листовок, по форме — политических программ!..

Но — и взялось же откуда-то всё это…

И бывало в газетах, журналах, записях передач (тут уж вполне «реальных», того времени): кто-то — не удовлетворён изменившимся темпом жизни, не успевает за стремительным ритмом, ему хочется — иного! Раньше, мол, «было проще, спокойнее»… Но — само по себе возмущало! Ведь — что знали те люди о ещё более ранних временах? А в тогдашних сверстниках его, Джортола — кипела энергия созидания, им не нужны были мифы о неспешной размеренной идиллии прошлого — которой и не было! Были — эпидемии, казачьи нагайки, каторга… И какое право имел кто-то — набросить на всё и всех ярмо своей вялости, раздражения непонятно чем? И самих, кстати — не трогали: не сгоняли, не выселяли… как в том «размеренном» прошлом! Ну, а уж кто вправду стал создавать организацию обманутых детей — приверженцев старины…

Хотя — да, сложно всё это! Жизнь меняется стремительно… И кто-то мог сразу не сориентироваться: где его место в новой реальности? Но ведь и знали уже: «этот» пожилой возраст — не конец! Знали… Или — не все приняли и поверили?

Тоже страшно, как думали раньше: потом «там» — либо ад, либо вовсе ничего; и всё — надо успеть здесь, сейчас! Тоже — осуждать надо осторожно…

Ведь кому-то в 70–80 (по тем временам пожилой возраст) могло показаться: его годы ушли! Это кому 15–20 — с радостью мог взяться за новое дело… А в 50 — когда чья-то профессия вдруг стала не нужна? Вот — и потуги удержать привычное…

И — это ощущение неких двойников!

И — тень тревоги. Снова…

…— Вот что, мальчики, — продолжила Фрая. — Давайте все сегодня… когда будем ложиться спать — попробуем представить их! Каждый — каким мог быть кто-то похожий на него! А пока — пойдём купаться ещё раз…

— Пойдём, — согласился Илтай…

И пошли…

Но, когда ступил в воду, уже подумалось: а… тот? Что думал, чувствовал? И для него… всё было так же?

Тоже — приехал с семьёй, у него — тоже родители, брат? И заканчивал учебный год летом… или как?..

И тоже — историк? Но правда: какую историю изучал? И — когда жил?

Фрая сказала — про грузовики, асфальт… А — были ли суда на воздушной подушке, дирижабли? И — что за машины, куда и зачем вывозили людей? Ведь этот город — не был захвачен в последнюю войну! Врага сюда не допустили…

…Нет. Пока — не получалось. Не удалось представить… Но уже запал в память — неясный, смутный образ…

А разговор не возобновлялся: молча купались в море, потом — стали расходиться…

…Но потом, идя с семьёй по набережной, он всё пытался представить: как могло быть тогда?

Это сейчас — всё так привычно: шли редкие прохожие; сигналя и лавируя между ними — проехал навстречу маленький двухместный электромобиль; потом — ещё один… Мелькнул слева, за деревьями, угол здания библиотеки (там — ещё не был, но надеялся побывать); и чуть дальше, на параллельной аллее — автоматическое кафе (там — уже был, и понравились синтезируемые продукты: много сортов мороженого, с самыми разными добавками)… Но было ли так — тогда?..