Четыре крыла Земли

– Ты понимаешь, что ты натворил, солдат?! – прогремел он, сверкая своим единственным глазом. – Ты думаешь, если здесь нет корреспондентов, так никто ничего и не узнает? Да завтра же весь мир будет трубить о том, что израильский солдат оскорбил арабского шейха! Солдат, ты опозорил всю нашу армию! Ты...

Все повернулись к двери. Там вновь появился шейх Азиз. Его лицо больше не было красным. Оно было белым, как и полотняные одеяния шейха.

Опустив голову, он пересек зал, поднялся на помост, подошел к нагрубившему ему солдату, поклонился в пояс и сказал:

– Прости меня, Господин!

– Так этот солдатик и стал потом равом М.Э.? – спросил Эван.

– А думаешь, им стал шейх Азиз? – с ехидцей спросил Натан.

* * *

– Ну и что будем делать? – тихо произнес Эван, подбрасывая сухих сосновых веток в костер, который как-то тревожно закашлял и задымил. – Может быть, я ошибаюсь, но мне кажется, что врага надо бить его же оружием. Этого Гассана послали по нашим следам, дабы он обо всем информировал тех, кто ждет нас в засаде. Теперь мы дождемся, пока они забеспокоятся и выйдут навстречу отряду рава Фельдмана, а затем посмотрим, что будет дальше. И если они, поняв, что наши двинулись не в их направлении, а в другую сторону, погонятся за ними, мы отправимся по их следам, чтобы информировать наших об их передвижениях.

– Блестяще! – оценил его план рав Натан. – Ты только забыл – мобильные не у нас одних! У них тоже. И рация, рация! Зачем им гнаться – можно связаться с окрестными деревнями! Поднять боевиков! Прочесать местность! Не-ет... Мы идем не следить за ними! Мы идем завязать бой! Перебегать, перебегать с места на место! Создавать иллюзию, что нас много.

– А потом – что? – спросил Эван, пытаясь унять дрожь в голосе. Натан молчал. Замолчал и Эван.

Тень разбуженной костром летучей мыши чиркнула по тускло освещенному потолку пещеры. Ну и здорова! С хорошую курицу размером, или это в темноте кажется? Ах да, это же Ущелье Летучих Мышей! Если бы не зима, их бы здесь была чертова прорва. А так – спячка.

Молча стали Натан и Эван собирать вещи. Небо расчистилось. Звезды горели от всей души, королева-луна выкатилась прямо на середину неба и расселась на черном троне. Умирать не хотелось.

– Сделаем так, – сказал Натан, подпрыгнув. – Бегать с автоматом буду я. И стрелять тоже. Ты – сзади. В случае чего – сообщишь нашим, где враг.

– Вы знаете, – сказал Эван, подтягивая лямку рюкзака, – я как раз подумал, что впереди буду я, а вы, как человек более опытный, если что, лучше разгадаете планы противника.

– Эван! – Натан вскочил. – Вот именно – я опытнее. Я, если что, от пули скорее увернусь! Я юркий! Я и обстановку лучше оценю! У меня Шестидневная за плечами! Йом-кипурская!

– Так это когда было! Возразил Эван. – А я всего год как в «Голани» отслужил!..

– Эван! – нервный Натан прыгал на месте и орал, ничуть не опасаясь, что его кто-нибудь услышит. – Эван, тебе двадцать четыре года! Тебе жить и жить, жить и жить! Я же знаю – у тебя есть девушка! Ты ее любишь! Ты хочешь на ней жениться!

– Насколько мне известно, – отпарировал Эван, направляясь к выходу из пещеры, – у вас тоже есть девушка, которую вы любите и на которой вы уже успели жениться. Не уверен, что сообщение о том, что вас – не дай Б-г! – застрелили, пойдет Юдит на пользу.

– Эван! – прыгая, заорал Натан. – Это приказ, приказ! Немедленно возвращайся к раву Фельдману!

– Я как раз намеревался умолять вас, чтобы вы сами это сделали, реб Натан! – язвительно отвечал Эван.

* * *

Упругие бедра Афы... черные глазки Хусама... вздернутый носик Амали...

Ахмед шагал по овечьим тропкам, ветвящимся между огромными каменными глыбами, хаотично разбросанными по пологому склону хребта, а перед глазами стояли милые домашние образы. И когда самая широкая из тропок поползла вверх, вдруг защемило так нестерпимо, будто он уходил навсегда, и никогда уже ни жену, ни детей не увидит. Но ведь это не так! Все закончится очень скоро и очень хорошо! Еврейский капитан придет в Эль-Фандакумие, арестует Мазуза, очистит их селение от этих «Мучеников», этих порождений Шайтана, и Ахмед снова начнет нормально жить, дышать хмельным горным воздухом, обнимать Афу и молиться Аллаху. Правда, луна? Правда, белые глыбы? Правда, голубые огоньки плещущейся у ног деревни?

Ахмед выбрал глыбу поменьше, присел и перевел дух. Стоит остановиться, как начинает пробирать холод. Он поежился, застегнул куртку доверху и обмотал шею куфией. Скоро он отогреется чаем в вагончике у капитана.

Он вновь поднялся и пошел. Надо идти, чтобы спасти Эль-Фандакумие от всяких Шихаби и Таамри. Чтобы спасти Афу, Хусама, Амаль...

Вот уже поворот тропинки. Вот скала, от которой по склону, усеянному камнями, можно спуститься на дорогу, ведущую прямо к военной базе. А там его ждет замечательный, добрый, мудрый еврейский капитан. Вон уже видна эта база – в темноте она напоминала светящийся смайлик: два фонаря – два глаза, а горящие окна длинного каравана, расположенного чуть ниже, – рот.