Четыре крыла Земли

– Моше? Срочно свяжись с Роном Кахалани. Похоже, арабы готовят какую-то чудовищную провокацию. Как бы то ни было, скажи: имеется подозрение, что сосновая роща заминирована, а в Разрушенном доме их поджидает засада. Передай мой категорический приказ – ни в коем случае не покидать плато Иблиса. Если услышат откуда бы то ни было выстрелы и разрывы гранат, никак не реагировать. Ждать дальнейших распоряжений.

Он положил трубку.

Возможно, никакого минирования и никакой засады в Разрушенном доме нет и не было. Просто арабы готовят какую-то провокацию и подослали этих двух, чтобы дезинформировать евреев, запугать, и таким образом нейтрализовать группу Рона Кахалани. Надо срочно отправить ребят к Разрушенному дому и посмотреть, есть там кто-нибудь или все это – блеф, и в развалинах – чисто. И саперов, саперов – проверить, проходима ли роща!

Дверь открылась, и вошел сержант Кац. Вот и отлично. Пусть он и поведет туда бойцов. Только по-быстрому, потому что непонятно, что готовят террористы! Нужно встретить их во всеоружии. Спасибо поселенцам, которых сегодня ночью сюда ждут в гости, в лагере уже никто не спит. Сейчас Коби отдаст распоряжения сержанту Кацу и объявит всеобщую тревогу.

В тот момент, когда вошел сержант Кац, где-то на хребте вдруг громко ухнуло, словно выстрелили из миномета. Что бы это могло означать? Прежде чем Коби успел связать этот звук с поступившей только что информацией, послышался громкий хлопок за стенами вагончика. И тотчас же ухнуло еще раз, но уже явно с другой стороны. И опять хлопок. У Коби возникло странное ощущение, будто кто-то схватил его огромной лапой за грудь, а глаза начал обволакивать прозрачный едкий туман. Возможно, если бы сержант Кац, войдя в вагончик, не оставил по типично израильской привычке дверь слегка приоткрытой, Коби успел бы связаться со штабом и сообщить о неожиданной газовой атаке, и тогда, скорее всего, у этой книги было бы другое завершение. Но Коби ничего не успел. Он закричал от боли в глазах, и крик его слился с криком Каца. Потом мир перед глазами расплылся в водопаде все застилающих слез, возникло ощущение, будто в каждую ноздрю вставили по куску раскаленной проволоки, а горло опаляют факелом, с которого летят капли кипящей смолы, и боль пронзила все тело. Сквозь приоткрытую дверь луна с удивлением смотрела на рухнувшего на пол и бьющегося в конвульсиях капитана и на корчащегося рядом от боли сержанта.

* * *

«Аллаху акбар!» – шепотом произнес Фарук Эльмессири.

«Аллаху акбар!» – вполголоса ответили десятки боевиков. То, что дальше происходило, напоминало некий спортивный балет без музыки. Причем, учитывая, что луна перед уходом ночи прощально распалилась на полную катушку, можно считать, что балет этот ставили в театре теней.

Десятки людей, стоя в шеренгах, задержали дыхание.

Десятки людей, стоя в шеренгах, закрыли глаза.

Десятки людей, стоя в шеренгах, достали противогазы из противогазных сумок.

Десятки людей, стоя в шеренгах, оттопырили большие пальцы рук.

Десятки людей, стоя в шеренгах, натянули шлем-маски.

Десятки людей резко выдохнули.

Десятки людей передвинули сумки набок.

Десятки людей взяли в руки автоматы.

* * *

Это было жуткое зрелище. Жуткое и одновременно чарующее. Сначала раздался звук, словно на востоке ухнул миномет. И тотчас из-за полуразрушенных трехэтажек, стоящих там, на холме, на черное предрассветное небо, выплыл, светясь, малиновый снаряд. Нет, он, конечно, не выплыл, а вылетел. Вылетел и понесся с относительно большой скоростью. Но поскольку взглядом проследить за его движением не составляло никакого труда, казалось, будто этот снаряд медленно буравит небосклон, временами подолгу застревая в предрассветной саже. Вот он пошел на снижение, на мгновение показалось, будто завис над лагерем, а затем канул во тьму возле штабного вагончика.

– Ложись! – крикнул Шауль напарнику по охране входа в лагерь, обладателю странного для марокканца имени – «Виктор», и сам бросился наземь, понимая, что капитану Кациру все равно уже ничем не поможешь, и, ожидая близкого взрыва и неминуемого вслед за ним града осколков, но взрыва не последовало. Вместо этого раздался довольно громкий хлопок, и все.

– Что это было?! – подняв голову, крикнул Виктор.

Тут послышался еще один выстрел из миномета, уже не справа, а слева, и на востоке над хребтом появился еще один снаряд, который спланировал примерно туда же, что и первый. И вновь послышался хлопок. Ни Шауль, ни Виктор ничего не понимали. Враги – а кто еще мог стрелять по их лагерю – демонстрировали чудеса наводки, но почему их мины не взрывались? Еще один снаряд – с востока. И одновременно еще один – с запада. И вновь хлопки. Эти мины упали в районе солдатских бункеров. Взрывов опять не было. Хлопки. И одновременно – многоголосый крик из этих бункеров. Шауль потянулся за «мирсом», чтобы выяснить у Коби, что это за спецэффекты такие, как вдруг услышал дрожащий от ужаса голос Виктора:

– Шауль, смотри!