Четыре крыла Земли

Это не черное предрассветное сгустившееся небо обрушилось на Шауля. Это кто-то, огромный и черный, с черным тряпичным лицом, с черной, горячо дышащей пастью и сверкающими в фонарном свете белками глаз, с неба свалился на него, подмял и занес над ним сверкающее стальное лезвие. В голове у Шауля включился компьютер: «Ага, он, конечно, ждет, что ты схватишь его правой рукой за запястье, и тогда левой рукой он тебя вырубит. Вспомни, чему тебя учил круглолицый сержант Моше Гринштейн – ни на один прием не трать больше трех секунд! А значит – надо немедленно устранить «точку угрозы». Немедленно! То есть вместо захвата правой рукой – подхлестывающий удар! Вот так!» Нож звякнул, ударившись о бетонный куб. Черная маска скрыла гримасу боли, но на фоне белков глаз в лучах фонарей видно было, как вдруг резко расширились зрачки. Хорошо хоть этот не наколотый! «Теперь – «рекойлинг»! Бьющая конечность возвращается на исходную как можно быстрее». Отлично! А сейчас по носу. И другой рукой туда же. Тело врага, мгновение назад казавшееся бесконечно гигантским, вдруг уменьшилось, потеряло свою тяжесть, обмякло, и, наконец, вовсе слетело. Эге! Да он к ножу бросился, мне наперерез. Нож, правда, далеко, сам он не достанет, но и мне не даст! А мне и не надо. Эх, арабес-арабес! Ничего-то ты не понимаешь! Вот будь у тебя такой командир, как капитан Яаков Кацир, ты не стал бы вставать между мной и ножом, без которого я и так обойдусь, а обратил бы внимание вот на этот отстреленный минуту назад вон с той сосны обломок сука. «Любой предмет, попавшийся под руку, – вновь заговорил компьютер, на сей раз голосом капитана Кацира, – можно использовать как оружие». «А этот сучок...» – подумал Шауль Левитас... «Относится к категории «хафацим дмуей сакин»,-подтвердил голос капитана, – «предметы, подобные ножу». Основные приемы с таким предметом – прямой тычок на прямом хвате, тычок по дуге на прямом и обратном хвате, режущее движение». «Но» – отметил Шауль, – «Это все же не нож, – продолжал капитан, – это все же не нож. Когда ты его используешь, атакуй уязвимые части тела противника, в первую очередь, не защищенные одеждой. Лицо, шею, кисти рук и запястья!» Лицо, шея, кисти рук, запястья... Все не то! Еще раз – лицо... шея... стоп-стоп! Шея... шея... шея... вот оно – горло!

Все эти четверть часа раздумий заняли несколько долей секунды. А потом араб захрипел и забулькал, и Шауль тоже забулькал, поскольку обильный армейский ужин пошел назад через верх – и макароны, и мясные биточки, и чай. Между тем, пока длилась эта короткая рукопашная, арабы, не теряя времени, стали подползать к воротам слева, с той стороны, куда не мог достать Виктор из своего «эм-шестнадцать». Поскольку и Шауль, и террорист – оба были в тени, никто не видел, что там происходит, и арабы продолжали ползти, корябаясь о жесткую землю. Когда араб, откинувшись навзничь, застыл, а Шауль, утерши с губ остатки рвоты, посмотрел туда, где лунные лучи просвечивали сквозь прозрачную паутину сухих колючек, покрывающих подступающий к воротам гребень каменистого пригорка, нападавшие были уже совсем близко. Их было пятеро. Шауль схватил автомат и срезал очередью того, кто находился уже метрах в восьми от него. Тот с криком покатился по камням. Виктор, решив помочь товарищу, выполз по ту сторону куба немного вперед, чтобы обеспечить себе обзор, благо, с его стороны боевики после очередной неудачной попытки отступили. Меж тем Шауль, крикнув другу «Ложись!», изловчился и, сорвав гранату с предохранителя, кинул ее туда, где на расстоянии метра-двух друг от друга чернели в лучах луны четыре копошащихся тела. Сам зажал уши, зажмурился и прижался к земле. Грохнуло. Чуть позже он открыл глаза и поднял голову. Прежде чем он увидел, что стало с теми четырьмя, он почувствовал – что-то ткнуло его под кадык, словно тот араб, которого он завалил-таки приемом крав мага, очухался и нанес ответный удар. На самом деле, это был свинцовый привет от одного из боевиков, который оказался не убит осколком гранаты, а лишь ранен. Удар был несильный, но в нем таилась боль, сперва тоненькая, потом все сильнее, сильнее, а в конце уже и вовсе непереносимая. Из разорванной аорты она растеклась по всему телу, наполнила каждую клеточку, а потом ушла так же неожиданно, как и появилась. Вместе с душой Шауля. За десятки километров от Канфей-Шомрона Сегаль проснулась на своей кровати и закричала.

* * *

Оставался лишь один защитник ворот. Несмотря на то, что он немного выполз вперед, Виктор все равно находился в тени, то есть был невидимым для арабов. Вдруг Виктор ощутил, что справа к нему кто-то подползает. Он скосил глаза. Ашер!

– Откуда ты взялся? – прошептал он, вновь припадая к прицелу автомата.

– Оттуда! – дал исчерпывающий ответ протрезвевший к этому времени Саша и, устроившись рядом с Виктором, перевел предохранитель так, чтобы автомат стрелял одиночными выстрелами.

– Что там? – спросил Виктор, выпустив предупредительную очередь.