Четыре крыла Земли

Человечек молчал, оценивая свои шансы. Ему очень не хотелось применять оружие. За те несколько часов, которые он мерз в ущелье и шел следом за поселенцами, пыла у Гассана поубавилось. К тому же, если он набросится на еврея, когда тот будет его обыскивать, тоже еще, к сожалению, неизвестно, кто кого. Луну как раз слегка застлало облако – ровно настолько, чтобы морщины рава Хаима оказались невидны, так что в расширенных от страха глазах Гассана он вполне сходил за сорокалетнего. Да и на самом деле в свои пятьдесят семь он был еще достаточно крепок. С другой стороны, не пристало гордому потомку Ишмаэля сдаваться тому, кто находится с тобой в одинаковых условиях – оба мужчины были примерно равного роста, у обоих было по револьверу, правда, револьвер одного был нацелен на второго, а у того револьвер был за поясом, и руки подняты. Но если первый подойдет вплотную, чтобы обыскать второго, тут уже и кулак против пистолета может оказаться достаточно эффективен.

– Оружие! – повторил рав Хаим.

– Есть! – решившись, ответил Гассан.

– Бросай на землю!

– Не брошу! – вдруг осмелел Гассан, поняв, что за ослушание тот не будет в него стрелять – ведь, убив соглядатая, он лишался возможности выяснить, кто его сюда послал и с какой целью.

В этот момент луна вновь нарисовалась над головами и осветила напрягшиеся лица обоих мужчин. Глядя в блещущее от пота лицо собеседника рав Хаим просчитал все варианты и торжественно объявил:

– Ногу прострелю.

Рвануться и бежать. Только это и остается. Резкий рывок в сторону – он не успеет выстрелить. А дальше? «О Аллах! – мысленно взмолился Гассан. – Сделай так, чтобы луна опять зашла за тучи, стало совсем темно, и я смог убежать от этого поселенца!»

Но луна, к огорчению Гассана, не заходила. И Гассан, растерянный, стоял перед своим противником, а противник, в душе не менее растерянный, пытался заставить себя сделать то, что с такой легкостью получалось на поле боя и в Шестидневную войну, и в Йом-Кипурскую – нажать на курок. Не выходило. Неизвестно, во что бы вылилось это молчаливое противостояние, если бы не послышались крики и топот. Поселенцы, побежавшие на звук выстрела, немного поплутали, нашли, наконец, расселину и устремились в нее. И вот тут-то, когда обоих «дуэлянтов» окружила толпа бородачей, когда, сжав кулаки, на несчастного Гассана начал наскакивать Натан Изак, луна наконец-то сообразила убраться в тучу. Рав Хаиму это уже не было страшно, а для Гассана не имело никакого смысла.

* * *

– «Сражайтесь в Запретный месяц, если они сражаются в Запретный месяц. Если кто преступит против вас, то и вы преступайте против него, подобно тому, как он преступает против вас. Бойтесь Аллаха и знайте, что Аллах с богобоязненными». Сура «Корова», аят 194. Так что не волнуйся, воюй себе на здоровье! Никаких запретов воевать в месяц мухаррам не существует, – объявил Вакхид и отсоединился, поскольку очень куда-то спешил.

– Раджа! – крикнул Мазуз, дочитав SMS. – Раскури-ка мне наргиле! Пока Раджа занимался раздуванием углей, Мазуз задумчиво сидел по-турецки на оттоманке, а потом, втянув в себя сквозь янтарный мундштук первую струю сладкого дыма, спросил:

– А знаешь ли ты, Раджа, что профессор Вакхид утверждает, будто в мухаррам разрешено сражаться, сколько душе заблагорассудится?

– Не может быть! – возмущенно произнес Раджа, бледнея при одной мысли о подобном святотатстве. – Всем известно, что мухаррам – это месяц, в который Аллах запретил воевать и вообще насилие запретил. Четыре месяца являются особо почитаемыми, когда запрещено воевать. Это раджаб, зулькада, зульхаджа и мухаррам.

– А он что-то объяснял, что если преступят против вас...

– Это другое дело, – согласился Раджа. – Было много случаев, когда враги ислама, зная, что нам сейчас сражаться нельзя, нападали на мусульман. И тогда было введено правило, что в таких случаях можно обороняться.

– А как ты думаешь, – Мазуз пристально посмотрел на Раджу. – Имеем мы право сами, первые, начать большую войну за две недели до мухаррама.

– Конечно, нет! – не раздумывая воскликнул Раджа.

– Вот видишь! – укоризненно произнес Мазуз. – А профессор Вакхид считает, что да.

* * *

Луна снова осветила слоеные известняковые скалы, похожие на пирожное «Наполеон», и пучки травы, свисающие с любых неровностей, за которые удалось зацепиться семенам. Строго говоря, в этом месте дикая природа и заканчивалась. Начинались арабские оливковые террасы, разделенные невысокими стенками, сложенными из больших камней. Здесь-то отряд и остановился, чтобы разобраться с Гассаном. Евреи расселись на хрупких оградах.

Эван обыскал несчастного пленника и отобрал у него «беретту», МИРС, мобильный телефон и диск в полупрозрачном пластиковом конверте.

– Отдайте! – взмолился Гассан. – На этом диске очень важные сведения! Меня убьют, если он исчезнет!