Четыре крыла

– В школе, помню, его всем классом затаскивали в туалет или в кусты у спортплощадки, окружали и сдирали с него штаны, – продолжала рассказывать со злорадством в голосе Настенька Котлова. – Зырили все наши на его хвост. Приличный. Сантиметров пятнадцать отросток. Ой, ну и мерзость! Меня однажды вырвало. А потом уже классе в седьмом… снова его наши однажды пытались раздеть, любопытно же – не вырос ли его хвост еще длиннее. А он заорал, начал отбиваться от толпы. И на Севрюгу вдруг накатило. Она обычно не вмешивалась, а раньше и сама участвовала. А тут вдруг впала в ярость, стала всех бить кулаками и рюкзаком, орать на нас: «Оставьте его в покое! Или я учителям расскажу! Директору на вас донесу. Полиции!» Все ей поверили, Хвоста отпустили. Она ему помогла штаны натянуть и увела его прочь. С тех пор он к ней проникся. Наверное, он имел чувства к Севрюге. Я допускаю. Он ее слушался беспрекословно. Но с ее стороны… нет! Она бы с ним, уродом – бесом хвостатым, никогда бы в постель не легла! Она им физически брезговала.

Глава 11 Хвост

– У Руслана врожденная аномалия. Он родился с хвостом, – заявил участковый Бальзаминов Клавдию и Макару.

Из парикмахерской они, оглушенные новостью, пулей помчались в территориальный пункт и застали майора Бальзаминова за рулем – он куда-то отчаливал. Макар перегородил ему дорогу своим внедорожником. Участковый, услышав их сбивчивые вопросы про хвост, сразу вышел из патрульной машины.

– Роза вам не сказала, – констатировал он.

– Нет! – выпалил Макар вне себя от волнения.

– А его папаша, крича про беса, схватился за секатор? – Клавдий тоже выглядел потрясенным.

– Подобные аномалии у человека, насколько я слышал, большая редкость. Атавизм, – майор Бальзаминов был серьезен и хмур. – Младенцам или детям в раннем возрасте атавизмы удаляют хирургически. А у Руслана ликвидировать отросток оказалось невозможно. Я с врачами разговаривал, когда мальчика после нападения увезли сначала в нашу больницу, а затем перевели в Морозовскую. Его пятнадцатисантиметровый хвост является продолжением позвоночника, имеет нервные окончания, связан с организмом. Врачи побоялись рисковать здоровьем мальца. Его прооперировали после нападения папаши, зашили рану, но хвост не удалили. Не знаю, может, сейчас медицина дальше шагнула и делают подобные операции? Руслан достаточно взрослый, сам должен решать. Но пока он с хвостом. При опознании тела в будущем… эта важная и редкая аномалия, возможно, весьма пригодится.

Клавдий глянул на запнувшегося Бальзаминова. Тот вытащил пачку сигарет и закурил.

– А она вам не открыла правды про сына, – повторил он. – Альтруисты хреновы… Куда вы сунулись? Мать пропавшего без вести не назвала вам даже его главную особую примету.

– В Скоробогатове все знали про хвост? – спросил Клавдий.

– Конечно. Разве подобное скроешь? – Бальзаминов выпустил кольца дыма. – Все в курсе, кроме вас. Паренька избегали. Почти брезговали некоторые… Пялились порой внаглую. Особенно когда он спиной поворачивался, рассматривали – оттопыривается ли хвост сзади сквозь брюки. Руслан никогда не носил джинсы, только широкие мешковатые штаны, длинные футболки и куртки. Старался скрыть. Над ним насмехались. Пацан адски переживал. А в ту давнюю ночь у них дома, когда соседи нас вызвали, услышав крики Розы и мальчика…

Бальзаминов умолк. Прикусил крепко сигарету.

Кухня… Столько крови, аж ноги скользят… Разбросанные вокруг осколки разбитых тарелок, чашек, кастрюля с выплеснувшимся в кровавую лужу куриным бульоном… На полу багровый всклокоченный пьяный мужик в майке-тельняшке и трусах – отец семейства верхом на ребенке, прижатом ничком к линолеуму. В руках отца – секатор… Дикий крик распростертого на полу беспомощного семилетнего Руслана…

Выстрел!