Четыре месяца темноты

Ежедневно сталкиваясь со сложными детьми, с семейными трагедиями, с живыми слезами и исковерканными судьбами, привыкший за это короткое время, что в школе каждый день непредсказуем, утомлённый настоящим трудом и заботами, Озеров слушал вполуха и глядел на своих сверстников, как в полусне. Ему казалось, что на кухне говорит радио на чужом языке.

Он чувствовал себя марсианином, и вечер тянулся долго.

Разговор зашёл о многокомнатной удобной квартире, в которой они находились, о семье и о детях. И тут высказался жених хозяйки, который то и дело поглядывал на свои мускулы, выступающие из-под джемпера:

– Нет, к детям мы не готовы. Для этого нужны средства и столько времени! А у Натальи и у меня слишком много проектов. Мы с ней живём уже три года, я знаю, о чём говорю.

– Что же вам мешает найти время и средства? – не выдержал Озеров.

Молодой человек быстрым движением поправил воротник на джемпере и с недоумением посмотрел на Кирилла:

– Ты хочешь сказать, что готов сейчас, в этом возрасте, завести детей?

Все уставились на Озерова в молчании, потому что это было первое, что он сказал за вечер.

– Когда моим родителям было столько, сколько мне сейчас, они уже воспитывали второго ребёнка.

– Но было другое время…

– Какое другое? – перебил Кирилл ожесточённо, сверкнув глазами. – Когда детей растили в однокомнатных квартирах и были счастливы? Что может мешать, кроме болезни и смерти, завести детей, если двое друг друга любят и уже образовали семью, когда у них есть работа, одежда и еда в холодильнике?!

Он моргнул, на мгновение ему показалось, что перед ним сидят такие же дети, запутавшиеся в вопросах жизни, испорченные большим миром. Но среди них он отнюдь не был взрослым.

«Чем я, в сущности, отличаюсь? Не нужно было ничего говорить им…»

Тут же Озеров неожиданно для себя ясно представил себе женщину, которая будет его женой, и даже увидел будущих детей. Это откровение так поразило его, что он застыл на месте.

Все за столом замолчали, не понимая, чем могло быть вызвано раздражение этого молчаливого молодого человека.

Впрочем, вопрос за всех решил короткостриженый, который был психологом. Вытянув гусиную шею, он продолжил за Озеровым с важностью:

– Это понятно. Семья позволяет нам получить уважение общества и расширить стенки «коробки»…

– Какой ещё «коробки»? Я говорю о простых вещах…

Но тут его весело перебил рыжий, так что последних слов Озерова никто не услышал:

– Кто тут не хочет заводить семью? Все мы модулируем свою жизнь. И заводим семей столько, сколько хотим!

Все эти словечки из жаргона психологов Озеров не терпел.

Он угрюмо уставился в окно, а затем посмотрел на часы: до закрытия метро оставалось сорок минут. Нужно было ехать или оставаться здесь. Выбор был очевиден. Но Агата всё ещё тут…

Кто-то зевнул. И скоро все начали разбредаться, чтобы устроиться на ночлег. Кирилл последним вышел из кухни вслед за рыжеволосым. Когда они вошли в коридор, хозяйка объявила:

– К сожалению, у нас осталось только одно место.

– Я еду домой, – сказал Кирилл. – Приятно было познакомиться.

– Но я, – сказал рыжеволосый, удивлённо таращась на него. – Я собирался уехать. Это твоё место…

– Уступаю, – бросил Озеров и направился к двери.

Агата ещё была здесь. Она стояла в прихожей и поспешно надевала пальто. Кирилл помог ей, и она испугалась, но, узнав Озерова, посмотрела так, как будто давно ждала его возвращения.

– Ты на метро?

– Меня обещали подвезти, но я с удовольствием пройдусь.

– Я тоже. Идём.

Им не встретилось ни одного человека. Весь город покрывал иней. Крохотные кристаллы, мерцая, покрывали мукой деревья, столбы, железнодорожные знаки и висящие провода. Морозный воздух обжигал ноздри, находил мельчайшие щели в одежде и добирался до кожи. Несмотря на холод, Город Дождей казался наполненным волшебством.

– Знаешь, Озеров, я думаю, люди получают особое удовольствие оттого, что придумывают себе призвание. Только бы звучало покрасивей. Они почему-то считают, что главное название, а не дела. Это самое большое заблуждение со времён возникновения человечества…

Кирилл молчал.

Под ногами хрустели льдинки.

Было так тихо, что они слышали, как скрипят фонари, подвешенные над дорогой. Когда они из тьмы входили в столп света, казалось, что от лучей фонаря делается теплей.

– Снега нет. Один лёд кругом.

– Прости, что я позвала тебя туда. Мы давно не виделись – я искренне думала, что мои знакомые немного повзрослели.

– Всё в порядке. Сегодня я понял, что больше не гожусь для ночных посиделок.

– Ты просто не выспался. Скажи, неужели меня так долго не было в Городе Дождей?

– Довольно долго, – глухо произнёс он.

– Ты выглядишь очень усталым. Чем тебе помочь?

Озеров замешкался.

– Я должен подготовить новогоднее выступление с классом. Понятия не имею, как это делается…

Агата кивнула и беспокойно огляделась по сторонам. Она всё ещё стояла на месте, как будто вход в метро открыт всю ночь.

– Кирилл…