Четыре месяца темноты

Люба обернулась и поискала глазами Монгола, но он исчез бесшумно, ни разу не скрипнув стремянкой, точно испарился в воздухе. Девочка снова посмотрела в окно.

Вместо зверя по улице, двигая ковшом и сверкая фарами, ехала снегоуборочная машина…

– Кто такие римские легионеры? – Фаина Рудольфовна выглядела так, словно проглотила бочонок с сельдью и не могла его переварить. – Отвечай хоть что-нибудь. Что ты молчишь?

Люба сразу поднялась, когда её спросили, но не издала ни звука. Она смотрела учительнице на живот, и это раздражало Фаину Рудольфовну. Девочка могла придумать какой-нибудь ответ, но зачем? Одной только мыслью она теперь легко могла оказаться там – в тёмном укромном дупле старого дуба, где никто её не побеспокоит.

Далеко от укромного гнёздышка, сквозь толстые дубовые стены безразличия до слуха Землеройки едва донёсся треск школьного звонка.

Она вышла в коридор и сделалась незаметной в толпе.

«Под лестницей есть дверь, никто не знает, куда она ведёт».

Девочка спускалась по ступеням всё ниже и ниже, пока на последнем пролёте сквозь дикие вопли резвящихся школьников не услышала тихие всхлипы. Кто-то опередил её.

Она осторожно выглянула из-за угла. В полутёмном закутке сидела худая девушка с волосами цвета ржавого железа. На её тонких руках позвякивали многочисленные браслеты…

– Ангелина?!

Девушка испуганно вскочила, вытерла нос рукавом и, широко раскрыв глаза, хлопнула рыжими ресницами.

– А, это ты… Что тебе надо?

– Ничего. Я шла сюда, чтобы… Чтобы…

– Это моё место, уходи! Убирайся отсюда.

Люба поправила мамину сумку на плече и развернулась.

– Уходи, как все вы уходите…

Эта последняя фраза, брошенная девочке в затылок, – мысли дворовой кошки, которой принесли еду, а она прячется под мусорный ящик и шипит…

Сегодня Люба могла бы не отвечать этой предательнице Ангелине, но что-то жалкое в её голосе вдруг напомнило ей себя.

– Что с тобой случилось?

– Филя… – тихо сказала девушка с ржавыми волосами и опустила руки на острые колени, обтянутые джинсами. – Он бросил меня. Сказал, что я дура и малолетка и из-за меня его могут посадить в тюрьму.

Почему-то Люба только обрадовалась этой новости, хоть и не показала этого.

– Я говорила тебе, что он нехороший…

– И ты была права.

В глазах дворовой кошки на мгновение вспыхнул огонёк.

– Ещё что-то? – догадалась Землеройка. Ей уже самой стало интересно, что такого успела натворить Ангелина за последнее время.

– Они выгнали из школы Кайотова. Помнишь толстяка с узором на голове сбоку? Я прогуляла неделю занятий, и мне сказали, что я следующая. Мать сказала, что, если я выкину ещё какой-нибудь фокус, она переведёт меня в двести двадцатую, там учатся одни умственно отсталые…

– Этого не случится, я попрошу Кирилла Петровича, он поможет…

– Он?! Ты знаешь, что он сам постоянно ходит к психологине? Да он слуга этих завучей: Маргарита Генриховна постоянно даёт ему задания…

– Тогда… тогда! – Люба не замечала, как втягивается в игру. – Я попрошу Штыгина! Роман Андреевич хороший, я знаю!

– Хороший! – передразнила её Ангелина. – Его скоро посадят в тюрьму за тот случай с Осокиным. Нечего было фотографировать его без штанов!

– Они всё выдумали! Я не верю!

– Не веришь? А ты слышала, что его выгнали из предыдущей школы за то, что он ударил ученика? Посмотри на его сына, и поверишь – он избил его за прогулы и сломал руку.

Люба ошарашенно посмотрела на Ангелину, её любопытство было уже слишком разогрето…

– Не понимаю, почему они так взъелись на меня из-за Фили? – увереннее пропела девушка, глядя в пол. – Получается, Мурату из девятого «А» можно жить с этой Марго, а мне нет…

– Жить? – не поняла Люба.

Каждое слово Ангелины вызывало в ней какой-то забытый восторг, словно, опуская в грязь очередного человека, девочки становились лучше.

Землеройка запомнила это чувство: если пониже опустить тех, кто крутится вокруг тебя, то на их фоне будешь смотреться весьма неплохо…

Очередной звонок был только неуместным шумом.

– Пойдем, – сказала Ангелина, увлекая девочку за руку. – Я покажу тебе один мультик.

Они смотрели странный японский мультфильм, спрятавшись в кабинке туалета. Люба иногда зажмуривалась и густо краснела.

Когда они вышли и девочка посмотрела на часы, она поняла, что опаздывает на урок на пятнадцать минут.

В коридоре, как назло, поймал классный – Кирилл Петрович. Кто-то донёс ему на неё, потому что он точно знал, где они прятались с Ангелиной.

– Я уже говорил тебе о ней, – начал учитель, нервно поглядывая по сторонам. – Она – не лучшая компания, Люба… Слышишь?

Землеройка молчала и не смотрела ему в лицо.

– Да что с тобой происходит?! Почему ты не отвечаешь?!

Старый дуб. Толстые стены. Тёмная уютная нора. Девочка сжала губы, но ухмылка всё равно искривила её рот.

– Ещё раз опоздаешь и придёшь без формы, и мне придётся отвести тебя к завучу. Слышишь? Ты смущаешь остальных…

Какие знакомые слова. А она-то думала, что он не такой, как все взрослые.

– Люба!

– Что?

– В это сложно поверить, но правила иногда существуют, чтобы защитить вас.