Четыре месяца темноты

Самые заядлые тунеядцы взвыли в один голос, чтобы им вернули прежнего учителя русского и литературы. И, как ни странно, громче всех возмущались те, кто был поругаем ею и бит не единожды.

Вероятно, именно с ней, именно на её уроках они не чувствовали себя такими неудачниками, как обычно, потому что она продолжала требовать от них то, от чего другие давно уже отказались. Она была чуть ли не последним учителем в гимназии, который в долгой и упорной, заведомо проигрышной войне боролся с невежеством самых отстающих.

Они не перестали существовать для неё. Брошенные верёвки всё ещё висели по краям ямы, в которую свалились пожираемые собственными слабостями двоечники.

Наконец, именно ей удалось – неизвестным комитету образования методом прицельной полюбовной иронии – пробивать самую толстую броню эгоизма и ложных убеждений запутавшихся подростков.

Теперь они кричали так громко потому, что осознали, что не справятся без неё, или поняли, что никому больше не нужны.

Маргарита Генриховна слышала разные версии ухода Элеоноры, но точно знала, что последней каплей стала какая-то очередная гнусная выходка Осокина на уроке литературы.

Может быть, это была тысячная капля в её богатом опыте, переполнившая сосуд.

В тот же день Элеонора Павловна пришла в кабинет директора и заявила: либо я, либо он.

Конечно, такая формулировка была в высшей степени не «педагогична».

Мария Львовна пыталась найти решение, которое удовлетворило бы обе стороны, но увы, Элеонора больше не шла на компромиссы.

В середине года школа осталась без учителя русского и литературы для старших, в том числе выпускных классов. А Осокин продолжал, как ни в чём не бывало, валять дурака.

На удивление скоро Элеоноре нашли замену.

Новая учительница появилась в гимназии неожиданно, не привлекая к себе особого внимания. И сразу начались проблемы.

«Во время сорванной экскурсии в Древний Город с девятым классом был потерян всякий контроль над Муратом Казимовым, – размышляла, сидя за своим столом, заваленным отчётами, Маргарита Генриховна. – Однако вряд ли это была вина новой учительницы. Тем более, благодаря обстоятельствам, пускай и сомнительным, у школы к приезду проверки будет новенькая отремонтированная рекреация».

Сначала никто не задавался вопросом: куда делась предыдущая учительница русского языка? Думали – заболела или ушла на время. Но скоро по школе поползли слухи, что был ультиматум – учитель или ученик, и оттого, что директор не принял этого ультиматума, ушёл учитель.

Из-за этого Осокина уже не просто невзлюбили, незаметно появилось целое движение педагогов, состоящих преимущественно из близких подруг уволившейся коллеги, которые, живо представив себя на её месте и пресытившись его выходками, решили отказать Артёму в любых пересдачах и поблажках.

Многие из них на каждом занятии стали требовать от него письменного отчёта о поведении с подписью, как единственного доказательства его нарушений. Этот материал копился и должен был быть представлен на предстоящей встрече с родителями. Но отчёты были полны такого бреда, который невозможно было читать.

Итак, Наталья Борисовна Несмехова появилась вместо прежней учительницы, проработавшей здесь около пятнадцати лет. Маргарита Генриховна впервые увидела её на очередном педагогическом совете, где формально её представили как их новую коллегу.

Это была женщина ещё молодая, ей не было сорока. Но возраста прибавляли мешковатая одежда и мужеподобное лицо. Одевалась она неброско и никогда не носила ни платьев, ни юбок. Студенистые глаза были прикрыты скошенными тяжёлыми веками, тонкие губы собирались в прямую линию, отчего казалось, что она постоянно недовольна. Строгие очки на переносице, всегда одинаковый пробор, низкий голос, монотонный, лишённый всяких оттенков чувств, торопливость речи и манера говорить всё так, словно каждое слово могут услышать и истолковать неверно.

Никто не знал, есть ли у неё дети и муж, но почему-то она сразу начала вести себя столь официально, что никому и не хотелось интересоваться её личной жизнью. Она рассказывала, что работает в образовании уже давно, и всячески показывала, что педагогическая деятельность ей не в новинку. И действительно, у неё так быстро всё заладилось: и уроки, и классное руководство, и особенно работа с документами, – что не было никаких сомнений в её опыте.

Эти стороны характера на данный момент полностью удовлетворяли Маргариту Генриховну, которой надоели оправдания учителей в том, что работа с документами отбирает у них время на общение с детьми.

Тем более завучу так необходимы сейчас были исполнительные сотрудники, ведь второй новостью, бродившей по школе, был сегодняшний приезд главы образования Морского района Города Дождей – Константина Ивановича Усачёва.

Эта новость взрослых волновала куда больше, чем детей.

Последние несколько дней были для Маргариты Генриховны сущим адом.