Четыре месяца темноты

– Скорее всего, нет. Но если она будет осторожна, то проживёт весь тёплый сезон, а может быть, и переживёт ещё одну зиму.

Они раскидали корм под редкими деревьями, осторожно поставили коробку, открыли и немного наклонили её.

Клара выскочила на свет и огляделась. Всё её тело было готово к немедленным действиям.

Она сделала несколько прыжков и остановилась, повернув голову, словно удивившись тому, что люди больше не преследуют её.

– Кар-р-г-ххх!

Крик, который показался Агате скорее довольным, чем прощальным и грустным, разрезал прохладный весенний воздух. Не прикоснувшись к пище, ворона бросилась в высокую траву, и молодые люди смотрели, как едва заметно шевелились злаки в тех местах, где она бежала.

Озеров вдруг засмеялся заливисто и громко, но когда Агата взглянула на него, то увидела с удивлением, что в глазах у него стоят слёзы.

– Что ты? Не хочешь её отпускать?

– Нет. – Он потряс головой. – Нет. Просто она напомнила мне одного подростка, который настолько любил свободу, что не замечал и не мог оценить, как о нём заботились. Мы помогли ей, а она так нам и не поверила.

Агата встала на цыпочки и поцеловала мужа в щёку, потом засунула замёрзшие руки ему под локоть и прошептала:

– Солнце садится. Поехали домой.

Спортивная площадка

Сирень выкручивалась как могла.

Обломанные за годы существования у школьного крыльца ветки с терпеливым упорством раздваивались и вырастали вновь. Каждую весну на её многочисленных руках повисала какая-нибудь весёлая парочка детишек – куст поскрипывал и жаловался, как старуха, имея на то полное право, ведь он рос здесь уже много лет. На изогнутом стволе была вырезана надпись:

«ЗДЕСЬ УЧАТ ЧЕЛОВЕКОВ».

Подняв оставшиеся ветки в горячей мольбе к небу, дождавшись возвращения солнца из долгого путешествия, сирень первой распускалась и наполняла ароматом улицу. И всегда находился хотя бы один влюблённый, который, не удержавшись, срывал душистую кисть, чтобы вдеть её в петельку на кофте любимой.

И теперь, разбрасывая в сторону нежные лепестки и оглашая тихим стоном окрестность, она терпела, когда Гена Курдюков, объевшись блинчиками в столовой, висел на одной из её веток и дрыгал ногами.

– Оставь дерево в покое, изверг!

– А! Привет, Кирилл Петрович! Всё-всё, слезаю!

– Сразу видно, что ты вернулся. – Молодой учитель закрыл окно.

– Ага! Вернулся. – Гена поковырял в ухе и поплёлся в школу.

В дверной проём просунулась большая голова с грустными ленивыми глазами. Вслед за головой появились короткие пухлые руки. Они зацепились за дверную ручку и принялись её крутить и выворачивать. Дверь, на которой повис ученик, жалобно поскрипывала. Голова моргнула телячьими глазами с длинными ресницами и, широко раскрыв рот, зевнула.

Озеров отложил карандаш и с немым вопросом на лице взглянул в сторону двери.

Мальчик повисел ещё немного, никуда не торопясь, и наконец произнёс:

– Мама возила меня в Грецию. На прошлой неделе. Я загорел?

– На прошлой неделе были занятия, – отрезал Озеров, будто не слышал вопроса.

– Я видел медузу, – продолжал мальчик как ни в чём не бывало. – Она смотрела на меня из-под воды, и я тронул её ластами.

– У медузы нет глаз, – пробубнил Озеров.

– Кирилл Петрович, а сегодня после шестого вы свободны?

– Не совсем.

– Я просто научил бы вас играть в баскетбол. Это не сложно. Ну как?

Кирилл Петрович замялся.

– Я в новых брюках.

– Подумаешь. Я тоже.

– Мне больше нравится волейбол, если честно.

– Это другое. Ну как? Значит, после уроков?

Озеров только засопел в ответ. Он с сожалением вспомнил день, когда после долгих уговоров встал в школьном дворе на ворота и Гена, тяжело пыхтя, посылал мяч в его сторону, а Кирилл считал минуты, пока мальчик попадет хотя бы раз. Примерно так же Гена играл в баскетбол.

– Ну как? Значит, после уроков?

– Посмотрим.

Тамара сидела на подоконнике в школьном туалете и смотрела, как зелёные верхушки тополей заселяют птицы. Рядом с ней, затопив слезами пол, рыдала Марго.

– Ну что ты плачешь? – тихо говорила Тома. – Он поучится там год-другой и вернётся.

– Откуда ты знаешь? – Тушь у Марго растеклась, и выглядела она теперь не очень.

– Мы дружим с детства, – спокойно отвечала Тамара. – Он сам мне сказал.

Марго посмотрела на неё, словно впервые увидела:

– Не могут парень и девушка просто дружить. Это невозможно!

Тамара положила руку ей на плечо и ответила:

– Ну посмотри на меня, Марго. Возможно, возможно! Пока девушка не станет слишком привлекательной, такая дружба возможна.

Она снова посмотрела в окно:

– Ого! Харибдов играет в баскетбол с Роман Андреичем, а с ними – малышня. Я не могу это пропустить, прости, родная.

Тома покинула туалет и пошла вниз по лестнице.

– Ну что? Поговорила? – спросил Мурат, догоняя её.

– Поговорила. Она от тебя просто так не отстанет.

– Так я и знал.

Он нервно стал грызть ноготь.

– Послушай! – повернулась к нему Тамара. – Весна на дворе. Уроки кончились. Пойдём погоняем мяч. Мне так надоели все эти мелодрамы.

Мурат задумался и кивнул.