Четыре овцы у ручья

Родосская община выкупила нас через несколько дней, для порядка слегка поторговавшись. Трое суток спустя мы уже были в Куште. Не могу сказать, что дальше все прошло гладко: во время плавания из Кушты в Галац очередной шторм смыл с палубы нашего судна пятерых пассажиров. Но после «Анадолу» даже такие треволнения показались не слишком значительными.

– Посмотрите, рабби! – сказал Шимон, когда, направляясь в Яссы, мы проезжали мимо обугленных домов бывшего еврейского квартала Галаца. – Посмотрите, какой погром тут учинили! Теперь евреи уже точно сюда не вернутся. Это конец.

– Вернутся, вот увидишь, – уверенно возразил я. – Вернутся не потому, что забудут прошлую резню или не побоятся будущей. Вернутся, потому что надо продолжить путь. Мы всегда продолжаем путь, Шимон. Путь – это и есть наша вечная цель. Путь, на котором нет последних причалов и нет конца.

18

– А давай уедем вместе? – говорила она, опершись на локоть и прожигая меня черными угольками своих глаз. – Давай уедем туда, куда вы собираетесь меня сплавить – в Штаты, в Канаду, на Марс – все равно. Давай поженимся, и я нарожаю тебе детей. Сколько ты хочешь: пять, шесть, десять?

– Пятерых хватит, – смеялся я, гася угольки поцелуями.

– Нет, я серьезно, Клайв. Если надо, я стану еврейкой, пройду гиюр. Ты ведь сам говорил, что моя деревня – из ваших… Думаешь, я буду плохой женой? Я буду отличной женой, лучшей в мире! Ты не знаешь, как я умею готовить… Я буду ждать тебя дома с поварешкой в одной руке и пятью малышами в другой. Думаешь, я не удержу пятерых?

– Удержишь, – кивал я. – Удержишь что угодно, причем на одном мизинце. Я тебя знаю. Но давай сначала дождемся новых документов. Это требует времени: легенда, прошлое, будущее. Потерпи немного, хорошо?

– Я уже не могу сидеть тут взаперти, – жаловалась она. – Позвольте мне выходить хотя бы ненадолго. Недалеко – в кафе, в супер. Я хочу накупить еды и приготовить тебе обед, чтобы ты понял, как много потеряешь, если не возьмешь меня в жены.

– Это опасно, Лейла. Тебя могут опознать даже в этом тихом районе.

– Я надену парик! Заделаюсь рыжей или блондинкой. Ты ведь не разлюбишь меня, если я стану блондинкой? Ну пожалуйста, Клайв! Можно сойти с ума в этих четырех стенах!

– Хорошо, попробуем, – вздыхал я. – Подыщу тебе что-нибудь…

Изготовление документов задерживалось намного дольше, чем хотелось бы. Соответствующий отдел Шерута тянул резину и кормил меня обещаниями. Кэптэн Маэр тоже разводил руками: мол, извини, парень, не в моей власти.

– Ты понимаешь, чем мы ей обязаны? – кричал на него я. – Ты понимаешь, где мы были бы сейчас, если бы не она? Мы ей должны, Меир!..

Кэптэн кивал и ожесточенно тер ладонями лысину, как будто пытался произвести желанные бумаги посредством трения. «Должны, кто же спорит? – соглашался он всем своим видом. – Еще как должны!..»

В самом деле, сведения, полученные от Лейлы, были из породы бесценных. Она под нашим носом создала в университете крайне опасную террористическую ячейку, и она же сдала нам эту «новую группу» со всеми потрохами, то есть с именами, структурой, иерархией подчинения и адресами лабораторий. И лишь тогда, получив полную картину происходящего, мы осознали, на краю какой пропасти стояли. Нам просто жутко повезло с начальными неудачами «новых». Но сейчас наблюдение показывало, что они хорошо усвоили урок, приобрели необходимый опыт и с еще большим рвением нацеливаются на стратегический мегатеракт – не меньший, чем уничтожение нью-йоркских башен-близнецов.

Ничуть не смущенная прошлыми провалами, ячейка действовала уверенно, даже нагло. Вторая попытка взорвать терминал «Глилот» была подготовлена куда лучше первой. Вряд ли принятые на въезде внешние проверки могли обнаружить бомбу, спрятанную на сей раз не снаружи, а внутри цистерны. К тому же теперь «новые» спланировали теракт таким образом, чтобы задействовать взрывное устройство не вслепую, как раньше, а в самый нужный для них момент. Что, видимо, и произошло бы, если бы к тому времени мы не отслеживали каждый их шаг и не прослушивали каждый телефонный разговор.

Группу взяли «на горячем» в автомобиле сопровождения, по дороге к месту теракта, вместе с заранее обезвреженной бомбой в бензовозе. Одновременно арестовали и остальных боевиков, инженеров, связных и вспомогательный состав – почти две дюжины соучастников. Всех, с одним-единственным исключением. Я настоял, чтобы оставили на свободе парня, который, по словам Лейлы, обеспечивал связь с ее братом. Этот студент по имени Мухсин Омар учился на том же факультете Иерусалимского университета, что и Лейла. Как именно он связывался с Шейхом, не знал в ячейке никто. Так или иначе, я очень надеялся, что Шхаде захочет услышать подробности внезапной ликвидации столь перспективной ячейки в личной беседе, а не посредством обычных записочек-эшгаров.