Четыре писаки

– Никакая ты не горилла, а зимородок паршивый! – возбуждал боевой дух Дастин, хрипло выкрикивая дерзости.

Через секунду он порывисто шагнул навстречу громиле. Порывистые движения Дастина, расшвыривающего стулья на пути, удивили присутствующих: «видно этот щупловатый парень владеет секретами единоборств…» Детина грузно шагнул в сторону наглеца, посмевшего непочтительно отозваться о «Зимородке». Соседи по стойке дружно расступились пред его, убедительно выглядящей, тушей. Но это был не его день. Дастина же спасло лишь то, что тот уже нетвёрдо стоял на ногах от обильных возлияний. Дастину показалось, что знакомое, сосущее чувство страха перед таким колоссом, вновь возникло в дебрях его подсознания, напоминая о школьных годах, но оно исчезло, как только громила пропустил первый и решающий удар в подбородок. Потом Дастину помогло его проворство и, вскоре, противник рухнул под стол, поскользнувшись на корке апельсина. Вставать не было уже ни сил, ни желания. Хотелось спрятаться от своего позора под столом, утирая расквашенный нос.

– Ты безнадёжно проиграл, горилла. Ты кончился, вышел весь, – рассмеялся пьянчужка-сосед.

Дастин покинул заведение и подумал вдруг о том, что такая приверженность к заморскому индийскому пиву, возможно, кроется в протесте цветного парня против всего европейского. Ведь это очень странно: носиться так с этим, неизвестным никому здесь, сортом.

Линда сильно припозднилась и тут же забрала с собой Дастина, увлекая к высотке, на крыше которой уже собрались участники немногочисленной конференции.

– Этот Хоумер был тобой недоволен, потому что тебя привёл к нему мой недалёкий брат, а теперь ты покажешь ему свои наработки по китайцу, сведёшь его с ним, – успокаивала Дастина Линда, но в тот вечер Рафлсон так возгордился своей победой над дюжим мулатом, что море казалось ему по колено.

В тот время посиделки членов конференции закончились и Энди сидел, развалившись, рядом с Десмондом, «пролистывая» материалы по нефтеносным пескам в нотбуке Хатчинсона.

– Одобряю, друг мой. Неплохая работа, – кивал Хоумер, посасывая джин с тоником.

В этот момент, к ним подошли Линда с Дастином и вручили Энди папку с досье на известного китайца. Пробежав глазами по фотографиям и тексту, Хоумер просиял и пригласил всех их разделить их трапезу:

– Заказывайте, что душе угодно, леди и джентльмены. Угощаю! Отличная работа! Сегодня и погулять можно. Вы заработали не худо, ребята, поздравляю!

– Спасибо, мистер Хоумер, – просияла Линда.

– Брось, девочка. Для тебя я – просто Энди. Как и для тебя, Дастин.

– Ура! Гуляем и пьём! – воскликнул Десмонд.

На самом деле на душе у него было отнюдь не спокойно. В это время, к ним подошли Айзек с Мэйсоном и какой-то девой. Приглашённый по желанию Энди, Айзек хотел было представить Мэйсона и его сестру Мелани Черэл.

– О! Знакомые все лица! – просиял Хоумер, глядя на Айзека и не замечая Дигби.

Айзек облобызал Энди и представил ему своих друзей.

– Эти юные создания скоро могут стать тебе полезными, Энди.

– Столь очаровательная девочка может быть полезной и сейчас, за столом, – Хоумер масляно улыбнулся Мелани, которая нисколько не смутилась, а лишь изящно изогнула свою, необычно длинную, шею.

Энди потребовал официанта и заставил новых своих гостей заказать обильный ужин. Мэйсон отошёл вместе с официантом в сторону и начал наставлять его принести ему непременно лишь чисто растительные блюда. Тот вызвал метрдотеля, и цена необычного заказа заметно взвинтилась.

– Ах, почему мы не носим больше шляпы с плюмажем, – Дастин вздохнул, а Энди заразительно рассмеялся.

Крыша заметно опустела, поскольку часть участников конференции либо просто утомилась, либо были слишком стары и их не тянуло оставаться с началом оглушающей, танцевальной музыки. Айзек тут же пригласил Линду на танец, и она охотно пошла с ним.