Четыре сестры

И начала читать: Итак, мадам! Когда же вы вернетесь из страны грез? Вы звали меня, я пришел, а вы еще не произнесли ни слова.

Я тоже не произнесла ни слова. Ни единого. Рот на замке. Темнота. Как в тот вечер, когда я спускалась по Макарони, а кто-то наверх у вдруг выключил свет.

В голове была только одна мысль: зарыться в пол, как краб в песок.

Раздался звонок. Деде встала, чтобы открыть, и это меня спасло – еще две секунды и одна десятая жизни.

– Верделен? Вы подготовили эту сцену или нет?

– …

– Ну?

– Да.

– Уберите руки со спины. Дышите глубже. Животом. Почувствуйте, как он надувается.

Если я пошевелю хоть одной мышцей на уровне живота, боюсь даже представить, что может случиться. Ничего не надувается. Только урчит, как банка содовой, если ее потрясти. Деде возвращается из холла. И кто-то с ней…

Мюгетта!

Мен я одолел неудержимый кашель. Мюгетта?

Мюгетта… Что она здесь делает? Зачем пришла? Посмотреть на меня?

Я уставилась на нее, сама не своя. Она улыбнулась мне, подмигнула. Лермонтов повернулся.

– Вольная слушательница, – объяснила Деде.

Все внимание снова переключилось на меня. И тут произошло что-то странное. В животе больше не урчало, не было ни гвоздей, ни ядерной централи. Текст сам собой возник в голове, четкий и яркий, как плащ тореадора. И я ринулась, нагнув рога, в эту ос лепи тельную вспышку.

Потом вообще было что-то необъяснимое. Золтан Лермонтов снял свои обмоченные очки, и оказалось, что глаза у него блестят. И Нина, и Жюлиус, и Деде смотрели удивленно. Все молчали. А Мюгетта в углу зала безмолвно аплодировала мне.

В автобусе на обратном пути я спросила ее:

– С чего это ты вдруг пришла?

– Хотела посмотреть, как ты справишься.

– Зербински в курсе?

– Ну ты Луар-и-Шер! И даже верхняя Сона! Нет, я усадила ее перед телевизором и поставила «Лучшие годы нашей жизни»…[28] Специально выбрала фильм подлиннее. – Она взглянула на часы. – Он закончится через пятнадцать минут. Знаешь мою тактику? Я говорю Зербински, что хочу посмотреть такой-то фильм, и выбираю самый длинный. Начинаю смотреть с ней. А через десять минут говорю, что пойду прилечь. А на самом деле ухожу гулять и возвращаюсь как раз перед словом «Конец».

– Я от тебя балдею.

Она загадочно улыбнулась.

– Я от тебя тоже. Не думала, что у тебя хватит смелости сыграть.

Я не стала говорить, что это было во многом благодаря ей. Но она, хитрая лиса, наверняка сама догадалась.

– Я могу помочь тебе репетировать следующие сцены.

Я была в восторге. И вдруг почувствовала себя не такой неинтересной.

– Знаешь что? – продолжала Мюгетта. – тебе бы потренироваться в реальной жизни.

– Как это?

– Смотри.