Четыре тысячи недель. Тайм-менеджмент для смертных

И тут снова стоит вспомнить загадочное предположение Хайдеггера, что у нас вообще нет времени, что, напротив, мы и есть время. Мы никогда не одержим верх над мгновениями нашей жизни, потому что эти мгновения не что иное, как мы сами. Чтобы овладеть ими, нужно в первую очередь попасть за их пределы, отделиться от них. Но что бы тогда стало с нами? «Мы сотканы из вещества времени, – пишет Хорхе Луис Борхес. – Время – река, которая уносит меня, но эта река – я сам; тигр, который пожирает меня, но этот тигр – я сам; огонь, который меня пепелит, но этот огонь – снова я»{152}. Нельзя выбраться на безопасный берег, когда вы и есть река. Поэтому ненадежность и беззащитность – это наши состояния по умолчанию, ведь в каждый миг, из которого вам не вырваться, может произойти все что угодно – от срочного электронного письма, которое нарушит ваши дневные планы, до утраты, которая потрясет ваш мир до самых основ.

Если жить ради того, чтобы обрести надежность в отношении времени, хотя на самом деле такая надежность недостижима, жизнь в конце концов начнет восприниматься как нечто предварительное, как будто цель, для которой вы рождены, все еще лежит в будущем, за горизонтом. А настоящая жизнь может начаться лишь тогда, когда вы, по выражению Арнольда Беннетта, «приведете ее в должный рабочий вид». То есть когда приведете в порядок дела, или введете для себя лучшую систему организации труда, или получите образование, или потратите достаточное количество лет на оттачивание своего мастерства. А может быть, тогда, когда найдете родственную душу или заведете детей, когда дети вырастут и покинут дом, когда свершится революция и социальная справедливость будет восстановлена. Вот тогда-то вы наконец почувствуете, что все под контролем, успокоитесь и отыщете настоящий смысл жизни. А до тех пор жизнь непременно воспринимается как борьба. Иногда она радует, иногда утомляет, но всегда устремлена к некоему моменту истины, который все еще лежит в будущем. В 1970 году швейцарка Мария-Луиза фон Франц, психолог и исследовательница сказок, написала о потустороннем в своей работе:

[У человека] складывается странное отношение к действительности, а именно формируется чувство, что в реальной жизни он еще пока не существует. До поры до времени он предпринимает какие-то действия, однако, какие бы поиски он ни вел – женщины ли, работы ли, – у него всегда остается ощущение, что это еще не то, что ему нужно… Такой [человек] переживает смертельный страх в тех ситуациях, которые требуют принятия на себя ответственности за что-либо. Он испытывает ужас при мысли о необходимости связать себя обещаниями, навсегда остаться в земных границах пространства и времени и в итоге оказаться обычным реальным человеком – тем, кем он, собственно, и является»{153}.

«Навсегда остаться в земных границах пространства и времени» – пусть даже не навсегда, а в меру отпущенных нам возможностей – значит признать свое поражение. Это значит позволить иллюзиям умереть. Вам придется смириться с тем, что дел всегда будет слишком много. Что вам не удастся избежать тяжелого выбора или заставить мир двигаться с той скоростью, которую вы предпочитаете. И нет никаких гарантий, что какой-либо опыт, особенно опыт близких отношений с другими людьми, пройдет безболезненно и гладко. А с точки зрения Вселенной, когда все это закончится, оно все равно не будет так уж много значить.

Но, смирившись с этим, вы сможете по-настоящему быть здесь. И тогда вам удастся получить от жизни нечто действительно стоящее. Вы сумеете проводить свое конечное время, сосредоточившись на нескольких значимых для вас вещах – тех, что важны сами по себе, сейчас, в данный момент. Возможно, стоит подчеркнуть, что все это не служит аргументом против долгосрочных начинаний вроде брака, воспитания детей, создания организаций или реформирования политических систем. И конечно же, это не аргумент против борьбы с изменением климата – все эти вещи входят в число самых важных. Но это аргумент в пользу того, что даже они могут иметь значение только сейчас, в конкретный момент работы над ними, независимо от того, увенчалась ли эта работа успехом в общепринятом смысле. Потому что все, что у вас когда-либо будет, это «сейчас».