Четыре тысячи недель. Тайм-менеджмент для смертных

Порой мы годами смотрим на свою жизнь как на генеральную репетицию, полагая, что в данный момент получаем навыки и опыт, необходимые, чтобы взять все под контроль в будущем. Но мне иногда представляется, что вся моя взрослая жизнь до настоящего момента была постепенным постижением той истины, что на свете нет ни людей, ни институций, которые не действовали бы по наитию. В детстве я думал, что газету, лежащую на столе во время завтрака, должно быть, написали люди, которые действительно знают, что делают; позже я и сам начал работать в газете. Сам того не сознавая, я переносил свои представления о компетентности на другие области, в том числе на политику. Но потом я познакомился с несколькими политиками. И те после пары рюмок признавались, что суть их работы была в том, чтобы кое-как брести от кризиса к кризису, изобретая правдоподобно звучащие политические стратегии прямо в автомобиле, по пути на пресс-конференции, на которых эти стратегии должны были быть озвучены. Даже тогда я ловил себя на том, что вижу в этом проявление извращенной гордости, которой британцы иногда прикрывают свою ползучую заурядность. Потом я переехал в Америку, где, как выяснилось, все тоже импровизируют сплошь и рядом. Политические события последних лет только прояснили, что люди «у власти» управляют мировыми событиями не более, чем все мы.

Возможно, вы никогда по-настоящему не почувствуете, будто знаете, что делаете, – в работе ли, браке, воспитании детей или в чем-либо еще. Это тревожит, но также освобождает, потому что у вас теперь нет причин для чувства неловкости или подавленности из-за того, что в данный момент вы с чем-то плохо справляетесь. Если вы все равно никогда не доведете свои навыки до совершенства, зачем откладывать важные дела? Можно уже сейчас погрузиться в них и воплощать смелые планы в жизнь, перестав проявлять чрезмерную осторожность. Еще большую свободу приносит понимание, что все остальные находятся в том же положении, осознают они это или нет.

5. Как бы вы проводили время, если бы меньше заботились об успехе?

И наконец, есть еще одно распространенное проявление жажды господства над временем. Оно обусловлено причинно-следственной катастрофой, о которой шла речь в главе 8: мы воображаем, что истинная ценность того, как мы проводим свое время, всегда определяется по результатам. Отсюда достаточно явственно следует, что есть смысл уделять время только тем видам деятельности, результаты которых вы ожидаете застать и увидеть своими глазами. В документальном фильме «Дело всей жизни» (A Life's Work) режиссер Дэвид Ликата рассказывает о людях, которые пошли другим путем: посвятили себя проектам, которые почти наверняка не будут завершены при их жизни{161}. Так, среди героев фильма – отец с сыном, которые пытаются занести в каталог каждое дерево в оставшихся древних лесах мира, а также девушка-астроном, которая, сидя за столом в Институте SETI в Калифорнии, отслеживает радиоволны в поисках признаков внеземной жизни. У них сияют глаза, и они знают, что делают что-то важное, и наслаждаются своей работой именно потому, что им не нужно пытаться убедить себя во вселенской важности их вклада или в том, что они при жизни увидят его плоды.

Но ведь, наверное, любая деятельность, включая воспитание детей, укрепление сообществ и прочее, не может быть завершена в течение одной жизни. Все подобные действия входят в гораздо более масштабный временной контекст, и их конечная ценность будет измерима только спустя долгое время после нашей смерти (или, возможно, никогда, поскольку время тянется бесконечно). И поэтому стоит спросить: какие действия – акты щедрости или заботы о мире, амбициозные планы или вложения в отдаленное будущее – было бы целесообразно предпринять сегодня, точно зная, что мы никогда не увидим их результатов? Мы все находимся в положении средневековых каменщиков, добавляющих еще несколько кирпичей в собор, который, как они прекрасно знают, не будет достроен при их жизни. Собор все равно стоит того, чтобы его построить.

Следующее самое необходимое дело

15 декабря 1933 года Карл Юнг написал одной своей корреспондентке, некоей фрау V., письмо, где отвечал на ее вопросы о том, как правильно жить. Его ответ хорошо подходит для того, чтобы завершить им эту книгу.