Четыре тысячи недель. Тайм-менеджмент для смертных

Люди иногда интересуются у Деррика Дженсена, защитника окружающей среды и основателя радикального движения «Глубинное экологическое сопротивление» (Deep Green Resistance), как ему удается сохранять надежду и оптимизм, когда все кажется таким мрачным. Но он отвечает, что никакой надежды у него нет и это, по его мнению, хорошо. Считается, что надежда – «луч света во мраке»{163}, говорит Дженсен. Но на самом деле это проклятие. Надеяться на конкретный исход событий – значит переложить ответственность на что-то внешнее по отношению к себе и к текущему моменту на правительство, Бога, следующее поколение активистов или просто будущее, и ждать, что эти силы все исправят. По словам американской буддийской монахини Пемы Чодрон, это все равно что думать, будто «каждый раз, когда нам это будет нужно, придет нянька»{164}. И иногда такое отношение может быть оправдано: например, если я попаду в больницу на операцию, мне остается лишь надеяться, что хирург знает, что делает, потому что мое участие вряд ли на что-то повлияет. Но обычно мы таким образом признаем, что сами ничего не можем изменить; учитывая сферу деятельности Дженсена, экологический активизм, для него это означает передать свою способность на что-то повлиять тем самым силам, с которыми он должен бороться.

«Многие выражают надежду, что доминирующая культура перестанет уничтожать мир», – говорит Дженсен. На самом деле, считает он, «они предполагают, что уничтожение продолжится, по крайней мере в краткосрочной перспективе, и что принять участие в его прекращении не в их власти». Отказаться от надежды, напротив, означает вновь взять в свои руки власть, которой в действительности вы обладаете. Дженсен делает вывод:

Нам вообще не нужно ни на что надеяться. Мы просто делаем свое дело. Мы делаем все возможное, чтобы лосось выжил. Чтобы луговые собачки выжили. Чтобы гризли выжили… Когда мы перестанем надеяться, что ужасная ситуация, в которой мы находимся, каким-то образом разрешится сама собой, перестанем надеяться, что она не ухудшится, тогда мы наконец обретаем свободу – настоящую свободу, чтобы честно начать работать над решением проблемы.

Эту книгу можно считать развернутым аргументом в пользу отказа от надежды, расширяющего наши возможности. Смирившись с ограниченностью нашего существования, мы отказываемся надеяться, что если будем применять правильные методы и прилагать больше усилий, то сможем удовлетворить безграничные требования других, воплотить в жизнь все свои желания, преуспеть в каждой роли и уделить должное внимание каждому доброму делу или гуманитарному кризису. Мы отказываемся от надежды когда-либо почувствовать себя полновластными хозяевами своей жизни или навсегда избавиться от сильных, болезненных переживаний. А значит, по возможности отказываемся от главной надежды, которая скрывается за всем изложенным, – надежды на то, что каким-то образом это еще не все. Что это всего лишь генеральная репетиция и когда-нибудь вы почувствуете полную уверенность, что получите все, чего ждете от жизни.

Чтобы, по выражению Чодрон, «познакомиться с безысходностью», необходимо осознать, что все не будет в порядке. Действительно, все уже не в порядке, ни на планетарном уровне, ни на индивидуальном. Льды Арктики уже тают. Пандемия уже унесла миллионы жизней и обрушила экономику. На вопрос о том, может ли совершенно некомпетентный человек стать американским президентом, уже дан окончательный ответ. Тысячи видов животных уже исчезли. Как отметила одна женщина-респондент в статье в The New York Times о горожанах, которые учатся выживать в лесу на оленьем мясе и ягодах, «люди говорят: "О, когда наступит апокалипсис…" О чем вы? Вот он»{165}. Мир уже рушится. И то, что справедливо для цивилизации в целом, в равной степени касается и вашей жизни: вы никогда в полной мере не узнаете, что такое совершенство или надежность, и так было всегда. А ваши 4000 недель утекают безвозвратно. Так тоже было всегда.

Но вот что поразительно: когда все это начинает до вас доходить, результатом становится не отчаяние, а наполняющая энергией волна мотивации. Вы начинаете понимать: все ужасное, с чем вы пытались бороться, подсознательно напрягая все силы, чтобы не испытать этого кошмара, уже случилось. А вы по-прежнему здесь, вы все еще живы, по крайней мере пока.