Четыре ветра

– Вижу, – буркнул Галактион, не оборачиваясь. – Мы пришли туда, куда нужно.

Силы, казалось покинувшие Серёжу навсегда, вернулись. Наконец-то их путешествие закончилось.

Домом полуразвалившееся сооружение назвать было трудно, так хибарка какая-то. Хибарка задней своей стенкой наполовину вросла в бархан, и создавалось впечатление, что хибарка словно бы выросла из песка. Крыша походила на гамак, просевший под тяжестью грузного человека. Высотой дом был не выше Серёжиного роста. Маленькое окошечко, маленькая дверка, весь дом маленький.

– О! Знакомый домишко! – встрепенулся Маркелл.

Галактион меж тем стряхнул с себя песок, огладил шерсть, откашлялся и деликатно постучал в дверку. Ответа не последовало. Тогда Галактион постучал сильнее, опять тишина.

И тут Маркелл, с резвостью которой никак нельзя было ожидать от животного с переломом позвоночника, вырвался из Серёжиных рук, подбежал к двери, и пинком лапы открыл её.

– Нечего деликатничать, идите за мной!

Едва Серёжа переступил порог хибарки, в нос ему ударил терпкий берёзовый запах. В домике было очень темно, через маленькое окошечко проникало слишком мало света. К тому же окошечко, похоже, никогда не мыли. Когда глаза привыкли к темноте, Серёжа смог разглядеть старичка. Одет старичок был явно не по погоде: просторная холщовая рубаха, овчинная безрукавка, заплатанные армейские штаны, на ногах валенки. Лицо его едва угадывалось за длинными волосами и кудлатой бородой. Старичок сидел на низенькой скамеечке и вязал берёзовые веники. Веников этих по всей хибарке было видимо-невидимо: под потолком, на лавке, на подоконнике, на столе, на полу. Некоторые веники старые, ссохшиеся, поржавели от времени, тронь – и они моментально превратятся в труху.

Справа от старичка горой навалены берёзовые ветки. Он, не глядя, берёт ветку, осматривает её со всех сторон, обрывает лишние листочки и веточки, перекладывает в левую руку, затем берёт следующую ветку. И вот у него уже получился пышный берёзовый «букет». Зажав «букет» между ног, старик отрезал шпагат, ловко обмотал им ручку веника, кряхтя, завязал потуже, а торчащие лишние веточки ручки, обрубил маленьким топориком.

Сделав веник, вытянув его перед собой, старичок полюбовался на дело рук своих и, видимо, остался доволен. Он положил готовый веник слева от себя и взялся сооружать новый.

– Простите, пожалуйста… – подал голос Галактион.

Не обращая никакого внимания на непрошеных гостей, старичок затянул песню:

– Не жалеееююю, неее завуууу, не плааачууу,

Всеооо прайдёооот, как с белых яяяблань дыыыыым…

– Э… простите, что мы пришли к вам без приглашения, но…

– Увядааааанья золатааам охвааааченный,

Я не бууууду боооольше маладыыыым…

– Мы пришли, чтобы узнать… – Галактион казалось впал в отчаяние, ведь старик по-прежнему ни на что не реагировал.

– Да ты не видишь, что ли? Глухой он! – весело пояснил Маркелл.

В один прыжок кот вскочил старику на загривок и заорал в ухо:

– Здорово, дед!

Старичок завизжал, сорвался с места, и заметался по домику как угорелый.

– Чего орёшь? Спокойно, спокойно, без паники, – Маркелл едва держался на стариковой спине.

Наконец он изловчился, спрыгнул на стол, и вальяжно разлёгшись, стал ждать, когда у старика кончится завод. Старик вскоре наткнулся взглядом на кота и остановился как вкопанный.

– Тьфу ты! Напугал! Ты чего творишь-то? Всё шутки шуткуешь, а я чуть сознания не лишился. Разве можно так над старым человеком издеваться? Не ожидал, не ожидал я от тебя Маркелл.

Старичок, держась за сердце, обессилено опустился на скамеечку, вынул из кармана штанов носовой платок, и промокнул им глаза. Серёжа отметил, что платок был рваный и грязный, и если бы он когда-нибудь осмелился поднести эту тряпку к своему лицу, то мама и бабушка устроили ему настоящую выволочку.

– Ты чего, обиделся, что ли? – миролюбиво, как ни в чём не бывало, спросил Маркелл.

– А… Ну тебя! – старичок демонстративно отвернулся от чёрного кота.

– Не, ну ты не обижайся, я ж не знал, что ты, что ты такой… такой истерик. Мы пришли к тебе в гости, зовём тебя, зовём, а ты не отзываешься.

– Веники я вязал! Веники! Ты что не знаешь, как это занятие меня всего забирает? Я не вижу и не слышу ничего, когда работаю. Эх ты!

Маркелл озадачился, примеривая как бы лучше подлизаться к старику, отступать он не привык.

– Ты не обижайся, мы по делу пришли.

– По какому ещё делу?

– Да я и сам не знаю, Галактион тебе объяснит.

Поскольку Галактион всё ещё продолжал растерянно молчать, Маркелл хлопнув его по спине, подбодрил:

– Ну, чего молчишь? Онемел? Говори, давай! А то я тут один на пупе верчусь, а вы стоите как два истукана. Мне оно надо?

Галактион зачем-то вновь отряхнулся, в который раз уже оправил шерсть, откашлялся, и вступил в полоску света.

– Мы к вам по очень важному делу. Я привёл…

– Не ты привёл, а мы привели, – поправил Маркелл.

Галактион проигнорировал замечание и продолжил:

– Я привёл с собой мальчика…

– Мальчика? Эва! А чего ж вы молчали! Ну-ка, ну-ка, где тот мальчик? – заметно оживился старик.

– Вот он, – Галактион указал на Серёжу. – Серёжа, подойди, пожалуйста, поближе.