Читаем Четыре ветра полностью

– Тут совсем ничего не осталось… – растерянно проговорил Серёжа. – Давай ещё раз опустим.

Галактион тихо возразил:

– Ведро дырявое, сколько бы мы его ни опускали, результат будет один и тот же.

В сердцах отшвырнув ведро, Серёжа сел на песок, уткнул лицо в колени и горько заплакал.

– Зачем, зачем ты сюда меня привёл? Зачем? Этот противный старик только и может что обманывать. Он сказал, что воды полно! Да, полно! Но как её достать?! Я даже глотка не выпил.

– Может, у него есть другое ведро?

Серёже ужасно хотелось пить, ведь он только раздразнил себя, но просить не хотел. И не потому, что был такой гордый, а, потому что знал – напрасно всё. Старик хитрый и ни за что не даст им другое ведро.

– Я хочу домой, – заявил Сережа, перестав плакать.

– Подожди, может, этому аферисту удастся договориться.

– Я пошёл. Ты со мной?

Серёжа зашагал в ту сторону, откуда они пришли. Правда, довольно скоро от его решимости не осталось и следа. Одному идти было страшно. А что если он заблудится? А что если не сможет выбраться из картины? А что если он наступит на змею? А что если змея его укусит? Мысль о змеях заставила остановиться. Серёжа обернулся и увидел, что Галактион идёт за ним, правда, на почтительном расстоянии. Он также увидел, что вышедший из хибарки Маркелл, призывно машет лапой.

– Может, пойдём к нему? – предложил Серёжа. – Вдруг он и вправду договорился?

– Это куда вы отправились? – полюбопытствовал Маркелл, едва Серёжа и Галактион подошли к нему. – Я тут работаю в поте морды, а они сбежать решили.

– Мы решили прогуляться, – сказал Серёжа и покраснел.

– Для прогулок сейчас неподходящее время. Я обо всём договорился. Эй ты где? – позвал Маркелл старика.

Из домика вышел старик, в руках у него была большая корзина.

– Так тут я, тут. Чего шумишь? С ними ведь никакого сладу нету теперь! Да и силы мои на исходе. Вот раньше бывало…

– Дед, мы же договорились, – упрекнул Маркелл.

– Ах, да, помню. Ну так вот, гости дорогие, чем, как говорится, богаты, тем и рады, примите в дар.

Старик буквально светился от счастья.

– Это всё что осталось. Сейчас ведь экология нарушена, власть моя ослабла. Нету у меня теперь над ними никакой власти. Так-то.

– Над кем? – спросил Серёжа.

– Так над ветрами. Я ведь раньше-то, кем был? Раньше я был Распорядителем Ветров, Вьюг, Буранов ну и Метель меня побаивалась. Они у меня голубчики во где сидели, – старик сжал сухонький кулачок.

Серёжа всё ещё ничего не понимал, а старик продолжил:

– А сейчас власти у меня никакой, потому как экология нарушена. Они паршивцы бунтуют, своевольничают, что хотят, то и делают. Начальство над собой не признают. Вьюги, Бураны разлетелись, а Метель, вообще, даже в гости не залетает, не командир я им. Эх, жизнь! Ну бери, пока не передумал.

– А что в корзине?

– Узелки.

– А что в узелках?

– В узелках-то? Так там ветры. Четыре штуки. Эти самые смирные, потому-то и подзадержались у меня. Остальные давно разлетелись, я уж и не знаю где какой. Вот так-то. Вот она благодарность! Я ночей не спал, всё старался лучшее направление им задать. А они неблагодарные забыли меня, никакой помощи на старости лет. Вот раньше…

– Ну всё, лирическая часть выступления закончена, – перебил старика Маркелл. – Перейдём к торжественной передаче подарка.

Серёжа принял из рук старика корзину. Зачем ему ветры? Да и потом, неужели в таких маленьких узелках они могут поместиться? Бред какой-то! Но вслух ничего не сказал.

– Спасибо, – поблагодарил Серёжа. – А вам не жалко мне их отдавать?

Старик опять вынул платок и, отвернувшись, начал громко сморкаться.

– Ну, ну, без лирики! – Маркелл дружески похлопал старка по плечу. – Мы попользуемся, да и вернём их тебе.

– Буквально от сердца отрываю, – слёзно проговорил старик.

– Зачем нам ветра? – растерянно спросил Серёжа.

– Они отнесут вас на все четыре стороны света, – авторитетно заявил Распорядитель.

– Зачем?

– Точно не помню вроде тебе подвиг нужно совершить, тогда желание и исполниться.

– Подвиг?

– Ну да, обычный подвиг.

– Я не умею.

– А чего тут уметь-то? Я тебе всё расскажу и покажу, – заверил Маркелл. – Ну что полетели?

– На чём?

– Сядем на ветер и полетим, делов-то на копейку.

Чёрный кот был преисполнен решимости.

– На ветер? – засомневался Серёжа.

– Ну да, на ветер. Или не нужен тебе мой подарок?

Распорядитель ветров хитро сощурился.

– Как же можно сесть на ветер? – всё ещё не понимал Серёжа.

– Да ты узелок-то развяжи, – посоветовал Маркелл.

– Я предлагаю использовать этот шанс, – авторитетно заявил Галактион.

– Он, видите ли, предлагает! Как дружить с Маркллом, так это мы гордые очень. А как договариваться, так Маркелл помоги. – Эй ты! Осторожнее! – крикнул он Серёже, пытавшемуся зубами развязать тугой узел. – Он ведь так выпорхнет, потом ищи свищи! Дай я.

– Слетаете на все четыре стороны света авось и найдёшь место для подвига, – шепнул старик Серёже и ушёл в хибарку плакать.

Южный город

Едва Маркелл ослабил узел, как наружу со свистом и воем вырвался ветер.

– И что дальше? – перекрывая шум, закричал Серёжа.

– Погоди ты, – оборвал его Маркелл. – Ветер, эй ветер, ты слышишь меня?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее