Четыре ветра

– Мы живем в лагере у канавы возле Саттер-роуд. Этой осенью я, вместо того чтобы ходить в школу, собирала хлопок. Иначе мы бы умерли с голоду. Мы живем в палатке. Мы так хотели найти работу в полях, что иногда спали на обочине, чтобы оказаться первыми в очереди. Хозяину, этой жирной свинье Уэлти, плевать, хватает ли нам денег на еду.

– Ага, Уэлти? Мы пытаемся создать профсоюзы в лагерях мигрантов. Но столкнулись с сопротивлением. Оки упрямые и гордые.

– Не называйте нас так, – сказала Лореда. – Мы просто хотим работать. Мои бабушка с дедушкой и мама… они не верят в правительственные подачки. Они хотят сами справиться, но…

– Что «но»?

– Но ничего не получится, правда? Мы приехали сюда за лучшей жизнью, а на самом деле она нас не ждет?

– Без борьбы – да, ничего не получится.

– Я хочу бороться! – выпалила Лореда и вдруг поняла, что этот привычный зуд в ее душе – именно от жажды борьбы. Вот почему она убежала – чтобы бороться, а не искать своего малодушного отца. Вот что за страсть ее уже давно сжигает.

– Сколько тебе на самом деле лет?

– Тринадцать.

– И твой папаша сбежал из семьи, когда потерял работу в… Сент-Луисе.

– В Техасе.

– Детка, да подобные мужики гроша ломаного не стоят. И ты слишком юная, чтобы бродить по дорогам одна. Как ты добралась до Калифорнии?

– Нас мама привезла.

– Без мужа? Сильная женщина.

– Я ее сегодня трусливой назвала.

Он понимающе смотрел на нее.

– Мама будет волноваться?

Лореда кивнула.

– Они с братом, наверное, уже бросилась меня искать. Что, если они уехали?

Ее затопила тоска по дому – не по месту, а по людям. Ее людям. Маме и Энту. Бабушке и дедушке. По людям, которые любят ее.

– Детка, людей, которые тебя любят, не бросают. Ты уже это знаешь. Найди маму и скажи ей, что ты повела себя как последняя дурочка. И пусть она тебя обнимет покрепче.

У Лореды защипало в глазах.

Раздался вой полицейской сирены.

– Черт!

Джек сгреб девочку и потащил через толпу, охваченную паникой. Он подсадил ее на лестницу, запихнул на чердак и сказал:

– В тебе есть искра, детка. Не позволяй этим ублюдкам загасить ее. И не вылезай отсюда до утра, а то окажешься в каталажке.

Он сбросил лестницу на пол.

Двери амбара распахнулись. В проеме показались копы с пистолетами и дубинками. За спиной у них мигали красные огни. Копы хлынули в амбар, принялись скидывать со столов бумаги, печатные машинки и непонятные аппараты.

Лореда видела, как полицейский ударил Джека дубинкой по голове. Джек пошатнулся, но не упал. Слегка покачнувшись, усмехнулся в лицо полицейскому:

– И это все?

Полицейский помрачнел.

– Ты покойник, Вален. Конец один.

Он снова ударил Джека, посильнее. Кровь брызнула на форму.

– Берите их всех, ребята. Нам красные в городе не нужны.

Красные.

Коммунисты.

Под анемичной луной Элса вошла в городок Уэлти. В этот час улицы пустовали.

Вот оно, отделение полиции, совсем рядом с библиотекой.

Она не верила, что власти помогут ей или хотя бы выслушают ее, но что еще делать, Элса не знала.

На парковке лишь несколько полицейских машин и старенький грузовик. В свете фонаря Элса увидела, что рядом с грузовиком курит бродяга. Она отвела взгляд, но чувствовала, что бродяга наблюдает за ней.

Элса машинально распрямилась и прошла в отделение мимо бродяги. Обстановка внутри была аскетичная: голая стена да ряд стульев вдоль нее. Стол с черным телефоном, за столом человек в форме, куривший самокрутку.

Попытавшись принять уверенный вид, Элса пересекла плиточный пол, остановилась перед полицейским.

Высокий, худой, с зачесанными назад волосами, он наморщил нос над тонкими усиками, оглядел плохо одетую посетительницу.

– Сэр, я хочу заявить о пропаже девочки.

Элса напряглась, ожидая ответа: На таких, как вы, нам плевать.

– Угу?

– Моей дочери. Ей тринадцать. У вас дети есть?

Он так долго молчал, что она чуть не повернула к выходу.

– Да. Ей двенадцать, кстати. Это из-за нее я лысею.

В другой ситуации Элса бы улыбнулась.

– Мы поссорились. Я сказала… В общем, она сбежала.

– Есть предположения куда? В каком направлении?

Элса покачала головой.

– Ее… отец оставил нас некоторое время назад. Она скучает по нему, винит меня, но мы понятия не имеем, где он.

– Сейчас такое случается. На прошлой неделе один мужик убил всю свою семью, а потом покончил с собой. Тяжелые времена.

Элса ждала, что он еще скажет.

Полицейский разглядывал ее.

– Вы ее не найдете, – вяло сказала Элса. – Да?

– Я буду поглядывать. Обычно они возвращаются.

Элса пыталась сдержаться, но от его участия ей стало даже хуже, чем от черствости, которой она ждала.

– У нее черные волосы и голубые глаза. Даже почти фиолетовые, но она говорит, что только я это вижу. Зовут ее Лореда Мартинелли.

– Красивое имя.

Полицейский записал.

Элса кивнула, еще немного постояла.

– Советую вам идти домой, мэм. Ждите. Готов поспорить, она вернется. Вы ее явно любите. Иногда наши дети не видят того, что у них прямо перед глазами.

Элса пошла к выходу, не в силах даже поблагодарить полицейского за доброту.

На улице она оглядела парковку. Где же ты?

У нее вдруг ослабли ноги. Она пошатнулась, чуть не упала.