Четыре ветра

Элса слишком замерзла, чтобы отказываться из вежливости. Она застегнула плащ.

– Спасибо.

Он взял ее за руку.

– Вода еще поднимается. Будьте осторожны.

Элса держала его за руку, пока они пробирались через холодную, грязную, поднимающуюся воду. Мимо проплывал всевозможный скарб. Она разглядела в темноте неподвижный грузовик с кучей мусора в кузове, прикрытом брезентом. И лицо.

– Сюда! – крикнула она Джеку, показывая на грузовик.

– Мы вам поможем! – проорал Джек.

Отяжелевший от воды брезент медленно приподнялся. Под ним пряталась тощая женщина с маленьким ребенком. Лица обоих посинели от холода.

– Позвольте помочь вам, – подался вперед Джек, протянул руку.

Женщина отодвинула брезент и выползла наружу, прижимая к себе ребенка. Элса подхватила ее почти невесомое тело; какая же она худая.

Волонтеры – их прибавилось – ждали у обочины с зонтами, и плащами, и одеялами, и горячим кофе.

– Спасибо, – пробормотала женщина.

Элса кивнула и вернулась к Джеку. Они снова побрели назад в лагерь.

Ветер хлестал в лицо, ледяная жижа хлюпала в башмаках Элсы.

Они искали выживших всю бесконечную, пропитанную влагой ночь. Вместе с другими волонтерами помогали людям выбраться из затопленного лагеря, перевозили в тепло, устраивали там, где были места.

К рассвету дождь утих, и в сером утреннем свете стало возможно оценить разрушения, нанесенные наводнением. Лагерь начисто смыло. Пожитки его обитателей плыли по воде. Рухнувшие палатки торчали бесформенными грудами. Повсюду картонные и жестяные листы, коробки, ведра, одеяла. Вода и грязь доходили застрявшим автомобилям до бамперов.

Элса смотрела на затопленное поле.

Люди, обитавшие тут, такие же, как она сама, потеряли все то немногое, что имели.

Джек подошел к Элсе и накинул одеяло ей на плечи.

– Вы на ногах не стоите.

Она убрала мокрые волосы с лица. Простое движение потребовало немалого усилия.

– Все в порядке.

Джек что-то произнес.

Она слышала его голос, но звуки растянулись и потеряли форму. Она начала повторять «Все в порядке», но эта ложь потерялась где-то по пути между ее мозгом и языком.

– Элса!

Она непонимающе смотрела на него.

Ох, надо же. Я падаю.

Элса очнулась в грузовике Джека, когда он остановился перед заколоченным отелем. Элса села, кружилась голова. Она машинально взяла дневник, лежавший на сиденье рядом с ней.

Теперь парковку заполняла толпа, здесь собрались пострадавшие от катастрофы. Волонтеры раздавали еду, и горячий кофе, и одежду жертвам наводнения, которые бродили точно оглушенные.

Элса вылезла из грузовика, пошатнулась.

Джек подхватил ее.

Она попыталась высвободиться.

– Мне нужно к детям…

– Они, наверное, еще спят. Я проверю, как у них дела, и скажу, где вы. А вы поспите. Я для вас оставил номер.

Спать. Звучит заманчиво, спору нет.

Джек помог ей подняться и провел в комнату рядом с той, где спали дети. В ванной включил воду и нетерпеливо ждал, пока она нагреется, потом отодвинул шторку. Элса невольно вздохнула.

Теплая вода. Она положила дневник на полку над унитазом.

Не успела Элса понять, что Джек делает, как он уже снял с нее галоши и башмаки, стянул тяжелый мокрый плащ и втолкнул ее под струю воды прямо в одежде.

Элса наклонила голову, подставила под горячую воду.

Джек задвинул шторку и вышел.

Вода под ногами Элсы почернела от грязи. Она сняла одежду Джека – явно безнадежно испорченную – и взяла мыло. Лавандовое.

Она вымыла волосы и терла кожу, пока ее не защипало. Когда вода начала остывать, Элса вылезла из душа, вытерлась и завернулась в полотенце. В ванной висел пар. Она постирала одежду Джека в раковине, повесила рубашку, штаны, белье и носки на полотенцесушитель и прошла в спальню.

Чистые простыни.

Какая роскошь.

Наверное, Джек прав. Короткий сон не повредит.

Ей вдруг подумалось: сколько она в жизни перестирала, как всегда радовалась, развешивая чистые простыни, но никогда так полно, глубоко не ценила удовольствия от прикосновения чистых простыней к голой коже. От запаха лавандового мыла в волосах.

Она повернулась на бок и закрыла глаза. Через миг она уже спала.

Глава двадцать седьмая

Лореда проснулась и не поняла, где находится.

Она медленно села, чувствуя под собой мягкий, как облако, матрас. Спутанные волосы, падавшие на лицо, пахли лавандой. Мамино мыло. Но запах немного другой, и лавандовым мылом они уже несколько лет не мылись.

Наводнение. Лагерь у канавы.

Она в один миг вспомнила, как несся поток грязной воды, как сложилась палатка, как кричали люди.

Лореда выбралась из-под одеяла. Энт свернулся калачиком рядом с ней, в одних только мешковатых трусах и майке.

Еще не просохшая толком одежда висела на дверце платяного шкафа.

Лореда встала, взяла свои вещи и прошла в ванную. Она воспользовалась туалетом и не смогла удержаться – еще раз приняла душ, но голову уже мыть не стала. Потом надела платье и свитер. Пальто пропало. Как и все деньги, и еда.

– Не делай так! – Энт отбросил одеяло, когда она появилась в комнате босиком.

– Ты о чем?

– Ты меня здесь одного не бросай. Я уже не маленький. Тут такое происходит, а я ничего не знаю.