Четыре войны морского офицера. От Русско-японской до Чакской войны

Утром отправился на «Coronel Martinez». После 8 ч. снялись с якоря и пошли вверх по реке. Вышли в Río Negro и поднялись километра два, чтобы видеть правый фланг позиции. При повороте сели носом на мель, но быстро сошли задним ходом. В речке сильно прибыло воды. При выходе из Río Negro присмотрели удобное место, где будем становиться на позицию. Вернулись около полдня. Обедал с офицерами судна на юте. Кухня, к моему удивлению, оказалась даже лучше, чем на «Adolfo Riquelme»; в кушаньях попадались такие деликатесы, как лук и даже зеленый горошек. Martinez даже расщедрился на коктейль, который принесли нам на мостик, пока мы еще не стали на якорь. Сильным ветром сдуло мою рюмку и разбило ее вдребезги, к счастью, после того, как я уже выпил свой коктейль. После обеда вернулся на берег и проспал часов до 4-х.

8 января.

Сегодня, в 4 ч. утра, должен был идти на «Matilda» в форт Patria, производя по пути промер Río Negro, чтобы выяснить, насколько она доступна для плавания «Coronel Martinez». Но ночью полил дождь, все небо заволокло тучами, и, когда в 3 ч. ночи пришел меня будить матрос, я передал через него командиру совсем отложить поездку из-за дурной погоды. Martinez прислал мне сказать, что т. к. все готово к плаванию и, кроме того, «Matilda» ведет с собой баржу с провиантом для фортов, то он все же решил идти. Я предоставил ему мокнуть и остался.

Весь день – большая пасмурность, временами мелкий, как сквозь сито, дождь. Наша «Белогорская крепость»[176] в дождливый день выглядит совсем непривлекательно; к тому же – непролазная грязь, ибо почва Чако пропускает воду лишь сквозь поверхностный свой слой. Утром удил рыбу с «Coronel Martinez». Вытащил всего одну пиранью и бросил. Стол на «Coronel Martinez» положительно много лучше, чем на «Adolfo Riquelmo».

Вечером, вернувшись после ужина домой, застал на patio[177] майорского дома импровизированный концерт. Кроме хозяина дома были padre Verdun, дантист, teniente Franco и целый ряд слушателей, стоявших вдоль балюстрады; различить их во мраке не было никакой возможности. Посреди patio, на стульях, друг против друга, сидели два солдата и пели в два голоса, к сожалению на языке гуарани. Один из них, певший первым голосом, аккомпанировал на гитаре. Мотив – неизменная парагвайская полька, довольно однообразный, с большим оттенком меланхолии, но довольно мелодичный. Franco рекомендовал мне гитариста как поэта, фиксирующего в своих стихах текущие события и затем поющего их. Некоторые из песен Franco переводил мне с гуарани на испанский. В других – я сам догадывался об их смысле, по упоминавшимся в них местам и лицам. Часто фигурировали слова Боливия и боливийцы, форты Galpon и Patria, mayor Franco, teniente Ortigoza и так далее. Стихи довольно гладкие, часто слышится рифма, а язык гуарани совсем недурен для музыки. Все присутствовавшие с сосредоточенным вниманием слушали этого создателя народного эпоса, выражая свое одобрение, после какого-либо удачного стиха неизменным – «muy bien»[178]. Я, хотя и мало понимал из того, что пелось, но не без удовольствия слушал этот оригинальный концерт.

9 января.

Спал в комнате и… под одеялом. Совершенно невероятная вещь, в которую не поверил бы, если бы мне о том сказали в Асунсьоне, что летом в Bahía Negro можно будет спать в комнате без мускитера и под одеялом. Проснулся, судя по солнцу, довольно поздно. Обратил внимание на то, что здесь я обхожусь без двух инструментов, казалось бы, совершенно необходимых для культурного человека – без часов и без зеркала. Ознакомился с библиотекой Franco. Слава Богу, есть что почитать. Взял еще не читанный мной 2-й том «Historia de la campaña de 1914 en el frente Ruso», Головина[179]. Читаю печальную историю гибели Самсоновской армии в Восточной Пруссии.

Вечером в беседе с Franco предложил ему как-нибудь на днях прочесть офицерам гарнизона лекцию на тему «совместная операция армии и флота». Принял с благодарностью. Купил за 10 песо зеркальце. Теперь могу бриться сам.

10 января.

Утром на прогулке в лес имел неосторожность сорвать цветок кактуса и сразу же получил массу мельчайших заноз, почти что не видимых глазом, но очень ощутительных. Долго очищал руки, но не очистил совершенно, ибо понадобился бы микроскоп для отыскания всех заноз.

11 января.