Четыре Времени Мира. Город (СИ)

— Среди драконнеров нет теней… — начал понимать Зорон, сверяясь со своими наблюдениями. — И глаза…– он вспомнил ярко–голубые, неестественного цвета глаза драконнеров и их драконов. Абсолютно одинаковые. Вот в чем выражалась связь! И не только в этом. У некоторых драконнеров, которых доктор видел мельком, в порту или беседующими с его спутниками встречались и другие легкие несоответствия их расам. Слегка заостренные клыки, к примеру — допустимая особенность для людов, но совершенно необычная, к примеру, для эйров. Нечто такое в выражениях лиц. И привычка очень внимательно осматривать собеседников, не отводя глаз.

Прямой взгляд.

Да и драконы, помнится, впечатлили его своей индивидуальностью, совершенно не характерной для животных. Как же он сразу не догадался! Все лежало вот, на поверхности, приди и возьми!

— Именно, — эйра улыбнулась, радуясь сообразительности спутника.

Врачеватель испытал острый укол совести: он угрожал ей всего несколько минут назад и делал это совершенно беспричинно.

— Наш разум — что–то вроде подпорки, костыля, руки помощи тому, кто сам справиться не может. Без слияния драконы не только умирают от столкновения со средой, но и сходят с ума, ведь будучи разумными, они не способны полноценно думать и осознавать, что с ними происходит.

— Как действует этот механизм? — доктор успокоился уже настолько, чтобы вернуться в привычное для него размышлительно–добродушное состояние.

— Я и Эхо… мы мыслим вместе. Я чувствую её каждую секунду своей жизни, ощущаю ход её мыслей в своей голове. К тому же мы с Эйраном в какой–то мере самые особенные из всадников, — она сделала паузу, чтобы переступить выпирающий из прохода камень, и продолжила: — Баро и Эхо единственные в своем роде драконы–близнецы. Их нашли в одном саркофаге, сплетенными. Наш мир, мир «я» сплетен не только между мной и Эхо, но и с Баро, и, соответственно, Эйраном.

— Звучит жутко, — доктор подбадривающе улыбнулся рассказчице и нагнулся, чтобы разминуться с нависающей с потолка чередой сталактитов. Теперь они поднимались вверх.

— Немного, — усмехнулась эйра. — Ко всему привыкаешь. Тем более Баро и Эйрана я не слышу, просто чувствую, что они существуют. Ощущаю отголосок боли, если кто–то из них ранен. Ну а Эхо попросту старается мне не мешать. Признаться, вы, доктор Зорон, её напугали даже больше, чем меня, когда шли на нас с горящими местью очами, — она усмехнулась.

Их с Эйраном связывали не только драконы–близнецы. Но и полное нежелание признавать свой страх или слабость.

— Но почему тогда драконы так себя ведут? Зачем ездить на них? — доктора прямо–таки распирало от бесконечного количества вопросов.

— Седло, форма, каждый ремешок и клепка на сбруе сделаны так, чтобы и дракону, и всаднику было удобно. Когда мы летим вместе… слияние почти абсолютное, — мягко пояснила эйра. — На самом деле, это была идея драконов. Они хотели летать с нами, а мы–то с крыльями не рождаемся.

— Серьезно? — изумился доктор.

— Вообще–то и орден Безымянных, как организацию, основали именно драконы, при помощи людей и эйров заключив личную договоренность с мэром. И традиционно заключая её с каждым последующим правителем или правительницей Города.

Главы ордена не только Фалькорн и Гера, но и их драконы, Шаи и Заро. Причем последние принимают решений даже больше чем их напарники. Драконы исключительно умны, их технологии потрясающи. драконнери, имея фактически два одновременно и слитно функционирующих разума вместо одного, способны на гораздо большее, чем просто разумные.

— Да это же невероятно! — выдохнул Зорон, искренне впечатленный перспективами и возможностями такого слияния. Его мир, уютный, логичный, обыкновенный, к которому Зорон привык, в котором вырос, менялся с ошеломительной скоростью. Раса, запертая в горах! Существующая только в симбиозе с другими разумными! Уму непостижимо! Теперь и слова Эйлин о том, что она «не совсем эйра» обрели смысл. Количество того, что Зорон хотел бы узнать о этом явлении, обезмолвило его, давая эйре рассказать самой.

— Политиканам на Площади, лучше поменьше знать о драконах, — начала отвечать Эйлин на вопрос доктора, дополняя уже сказанное, — потому мы стараемся все обставить так, будто драконы — всего лишь обычные… — она замялась, — звери. А Безымянные — это орден судей–отшельников в горах.

Тут доктор вспомнил о грифойдерах, и уже заранее ужаснулся:

— Я надеюсь хоть грифоны не еще одна раса?

— Не–ет, — покачала головой Эйлин, — вот как раз они — просто животные. Выведены людьми– магами древности, как вабари, синари, совурры, и прочие сотворенные звери.

— Слава Кошке, хоть что–то вокруг осталось прежним! — облегченно выдохнул доктор: разумных грифонов он бы точно не перенес.

Они шли уже довольно долго, но так и не нагнали Кирстен и Эйрана, но где–то вдалеке послышались шум и всплески.

— Мы почти пришли, — обрадовала Зорона драконовсадница, спускаясь по каменным плитам вниз.