Четыре Времени Мира. Город (СИ)

— Да, — продолжила эйра. — Ну и прочее, потому что управляют своими телами, как вы, доктор, способны управлять чужими. Исцелять себя, уменьшать боль, — до Зорона, кажется, начало доходить. — Поэтому, когда они сильно сердятся, печалятся или напротив радуются, вообще испытывают любые сильные эмоции, переставая себя контролировать, то могут заболеть и даже погибнуть.

Ну, что ж, это все объясняло, или, по крайней мере, многое. Например то, почему у гаркан не развита мимика, или каким образом Арджан умудрился уничтожить охрану теней без особых видимых ран, и то почему целая раса не нуждалась в докторах.

— Вот так вот, смеялся–смеялся, оп! — и умер, — мрачно добавила Кирстен.

— Успокойте Арджана, прошу вас. Он мой, — она заколебалась на мгновение, — очень хороший друг, и распереживался за меня. Если я пойду, боюсь, будет только хуже.

— Ну… — Зорон колебался. Последний, с кем ему хотелось сталкиваться, это разъяренный гаркан. Пожалуй, даже перспектива быть раздавленным или съеденным драконом всего–то полчаса назад испугала его меньше.

— Ладно, — выдохнул он, наконец, не выдержав взглядов серых и голубых очей, которыми буравили его соответственно тень и эйра. — Я… пошел тогда?

Совершенно сбитый с толку, пытаясь осознать сказанное Эйлин, он развернулся и направился к выходу на нижнюю палубу.

Отойдя на приличное расстояние, Зорон обернулся, и узрел просто милейшую сцену: две девушки, черноволосая и белокурая, о чем–то увлеченно шептались. Ну, если они все это выдумали, его смерть от рук озлобленного гаркана будет на их совести!

Утешившись этой мыслью, Зорон переступил кусок грот — мачты, аккуратно поднял все попадающиеся по пути стулья и столы, расставив их точно по порядку, и спустился вниз.

Дверь каюты, за которой пряталось разъяренное чудище, соответствовала описанию Кирстен: проломленная, погнутая древесина, толщиной с ладонь. Зорон представил на месте двери свой череп, и ему стало совсем нехорошо, но все же он был врачевателем, и твёрдо намеревался предоставить пациенту помощь, в которой тот нуждался.

Только бы самому потом доктор не понадобился!

Он нерешительно поднял руку и постучал.

¹ Комма — традиционное оружие драконнеров, часть стандартной экипировки в которую входит еще кнут и раздвижной арбалет.

² Пятьдесят человеческих лет соответствуют 26 –30 годам на наш счет (примеч. авт.).

Глава шестая. Игры фаворитов

Стук в дверь

— Открыто.

Дверь перед Джеромом негостеприимно распахнулась, и мимо него важно прошествовала смутно знакомая пожилая женщина, подчеркнув то, что его здесь не ждут, колким, неприязненным взглядом. Впрочем, главный редактор ожидал холодного приема. Фиола, чьей руке принадлежало письмо в сером конверте, предупредила его о том, что Анжей взялся за нее и Селену. С чего этот птичник вообще влез не в свои дела?

Джером не испытывал к сирре Тору сильной неприязни, скорее раздражение, искреннее непонимание, что этот твердолобый солдафон делает на такой высокой должности. Естественно, свое мнение редактор оставлял при себе, на людях обращаясь к Наместнику со всем уважением и пиететом. К счастью, здесь посторонних не было. Повинуясь негласному распорядку, слуги покинули его покои, и разминувшись с ними взглядами, Джером, наконец, ступил на порог «медвежьей берлоги».

Именно с медведем сравнивали Наместника городские сплетники. Поговаривали, что до того, как стать фаворитом у Селестины, тогдашний глава грифойдерского управления мог носить своего крылатого напарника на одном плече и ломать кости легким сжатием пальцев. Сейчас же от косматого чудовища, непревзойденного борца на руках и лучшего следователя Площади осталось совсем мало. Заплывший жирком от изысканной мэрской кухни, тяжелый грузный Наместник мало чем напоминал себя прежнего. Разве что взгляд, цепкий, внимательный, остался тем же.

Джером немного помялся в холле покоев, не решаясь пойти дальше. Он чувствовал себя зверем, что случайно забрел на территорию старого, но все еще очень опасного конкурента. Интерьер только добавлял сходства: дверные проемы, повторяющие абрисы дерева, стены обшитые мореным дубом, низкие потолки, зеленые тяжелые портьеры.

Дуб — любимое дерево Селестины и подаренная ею же фавориту родовая ветвь. Власть Мэры — казнить или осыпать почестями, жаловать в знатные, или лишать титула за провинность.

У Джерома ветви не было: по матери он принадлежал к простой, рабочей незнатной фамилии, но собирался в будущем это исправить.

А ведь все могло сложиться иначе! Если бы отец, Оаким Трой, не был таким законченным трусом, Джером сейчас был бы третьим, причем старшим, законным наследником мэрского престола, и не приходилось бы ему остерегаться Анжея, и проникать в Мэрию с осторожностью под неодобрительными взглядами стражи. Он был бы здесь полноправным властителем, главой этого змеиного гнезда. Никаких слушков, никакого презрения от шавок из Секретатриата — чистая, полная власть. А теперь даже последний слуга Мэрии был выше по статусу чем он, кровный наследник династии Троев.