Четыре жизни Хелен Ламберт

Было странно наблюдать, как Малик перенимает манеру речи матери Джульетты. Иногда я даже не замечала сидящего передо мной мужчину, – настолько совершенно воплотилась Тереза ЛаКомпт в его теле. Лицо медиума исказилось.

– Я никогда не хотела, чтобы ты узнала правду. Мы каждую ночь вместе выходили на сцену. Я до сих пор вижу его таким, какой он был в те времена: высоким, с угольно-черными волосами. Он повелевал сценой. Анжье начинал с гипноза, хватая кого-нибудь из публики, затем переходил к картам и, наконец, заставлял меня левитировать. Сначала я думала, что это уловка, но он никогда не использовал веревки. Я решила, что так поступают все фокусники, и мне даже в голову не приходило, что у него была и другая сторона. Что его магия была реальна. Я была самой ценной его ассистенткой, а заодно и любовницей. Тем не менее я знала, что нас таких много. Мы год были вместе, а потом я забеременела. И вот тогда все изменилось. Сначала изменения показались мне незначительными. Он запирал меня на ночь, хотя никогда раньше этого не делал, – для моей «безопасности». Как только Филипп удостоверился, что я рожу в срок, он сказал мне, что я стану ему полезной. И я хотела оказаться полезной. Я его любила. Он был волшебником – величайшим человеком, которого я когда-либо встречала. Вот только он имел в виду совершенно другое. Филипп отвез меня в дом и обещал, что после твоего рождения он станет нашим. Мне дали комнату и заперли, а у него тем временем появилась новая помощница. Однажды я столкнулась с ней в коридоре. Она, в отличие от меня, всегда носила красное платье. Я же всегда была в синем. Так Анжье начал называть нас по цвету платьев. Вскоре я познакомилась с Красной, Фиолетовой и Желтой, потому что все мы были заперты в этом доме. Мы с Желтой были беременны.

Я вспомнила платье, которое описывала Maman. Я видела Желтую и Красную.

– Больше всего мне помогла Фиолетовая. Ее звали Эсме. Я всегда называла ее по имени. Она единственная предупредила меня о том, что должно было произойти. Что я рожу тебя и тебя принесут в жертву.

От этой истории мурашки ползли по коже. Я только что услышала ее от Люка, но что-то подсказывало мне, что эта версия окажется еще хуже.

Maman продолжала:

– Красная стала его ассистенткой, и мы все оказались у нее под пятой. Она говорила, что служба Анжье – это почетное дело и что ребенок – это величайший подарок, который я могу сделать. Но я не хотела отказываться от тебя. Эсме рассказала, что тебя зарежут в первое полнолуние после твоего рождения. До этого дня у меня оставалось еще несколько месяцев, и я не собиралась допускать подобное. Эсме велела убедить их в своем желании отдать тебя. Нас с ней заключили в клетку, когда другая девочка – та, которая работала на сцене до меня, – родила мальчика и принесла его к алтарю. Девочка ослабла после родов, которые случились всего за два дня до того, поэтому я простила ее. Не думаю, что она полностью отдавала отчет в своих действиях. По крайней мере, я на это надеюсь. На церемонии мы с Эсме были прикованы цепями, но должны были смотреть. О, это была ужасная церемония. Мне пришлось трижды засвидетельствовать. Там были свечи, мантии, а потом… – голос Малика стих. – Я знала, что никогда не позволю этому случиться, но должна была согласиться, иначе бы они убили меня при твоем рождении и все равно бы тебя забрали.

– Зачем?

– За несколько недель до родов Эсме велела мне бежать. Она сделала вид, что больна. Она была актрисой и достаточно умело обхитрила Красную. Эсме, порезав руку, слила кровь в чашку. Когда Красная отвернулась, она вылила кровь на фиолетовое платье. Красная была в ужасе. Она решила, что с Эсме происходит нечто ужасное, например чахотка. Пока она занималась моей подругой, которая очень драматично каталась по полу, я сбежала через открытую дверь и бросилась через холл. Это был единственный шанс, Джульетта. Мне пришлось пробежать мимо большого алтаря, где на пьедестале я увидела гримуар. Эсме посоветовала при возможности забрать переплетенную в кожу книгу – гримуар твоего отца. Она говорила, что тогда демон разозлится на чародея, а у меня появится шанс на побег. Я схватила фиолетовую мантию Анжье и вывернула наизнанку. Внутри она была черного цвета, поэтому я могла использовать ее, чтобы согреться. Когда я выбралась через боковую дверь в ночную тьму, то слышала, как они пытали Эсме. Она говорила мне, что не вынесет очередной беременности. Сказала, что предпочла бы смерть. И это, дитя мое, именно то, что они с ней сделали.

– Мне очень жаль, Maman. – Новость меня изумила. Я чувствовала себя так, будто меня ударили по голове. – Куда ты отправилась?