Четырнадцать гениев, которые ломали правила.

Еще на свободе де Сад проявлял маниакальный энтузиазм. Он был сгустком энергии, которой его питали либидо и гигантомания, и жил от одного приключения до другого. Маркиз достаточно вольно обращался с деньгами, швыряя их на женщин и удовольствия и выплескивая огромное количество энергии, сочиняя пьесы и фантастические сценарии, призванные удовлетворять его сексуальную извращенность. Невозможно проследить бесконечную цепь побед де Сада. Он все делал чересчур. Даже находясь в заключении, он оставался одержимым сексом и уговорил свою жену тайком переправлять ему искусственные фаллосы и вагины для успокоения сексуальной лихорадки.

Маниакальное состояние де Сада достигло своего апогея 14 июля 1789 года, когда он высунулся из окна своей камеры, обращаясь к толкущейся внизу толпе через самодельный мегафон. Маркиз подбивал бунтовщиков на штурм Бастилии. В собравшихся внизу оратор нашел сочувствующую аудиторию, а его комментарии и колкости представляли такую угрозу, что тюремное руководство перевело его в шарантонский госпиталь для слабоумных. Де Сад писал: «Из моего окна я расшевелил дух этих людей там, внизу... Я предупреждал их... и подстрекал сравнять с землей этот памятник ужаса» (Томас. 1992, стр. 194).

Несмотря на то, что де Сад принадлежал к типу личности А, во всех своих поступках он оставался одиночкой. Он заводил сам себя, но не мог контролировать собственные потребности и навязчивые идеи. Маркиз был нетерпелив и нетерпим, но обаятелен. Он никогда не любил женщин, но нуждался в них для воплощения своих фантазий.

В тюрьме у де Сада развилось множество новых странностей. Абсолютно непонятны странные навязчивые идеи, перечисленные де Садом в его тюремных дневниках. Психологи предположили, что подобные идеи помогали ему выжить в эти мрачные годы заключения. Криптомания имела своей основой навязчивую потребность де Сада угадать дату освобождения, якобы зашифрованную в письмах жены.

В заточении де Сад стал трудоголиком и из под его пера вышли пятнадцать томов художественной литературы; он вел подробнейший дневник, написал сотни писем и проглотил тома Вольтера и Руссо. Маркиз тщательно записывал любую мелочь в навязчивом стремлении сохранить ясный ум и душевное здоровье. Одной из его провокационных привычек было описывать все оргазмы, испытанные им в тюрьме («Альманах иллюзий»). В декабре 1780 года де Сад записал, что за двадцать семь истекших месяцев испытал 6536 «оргазмов путем мастурбации» и «введения» (анального секса); феноменальное количество сексуальных опытов для узника. В возрасте семидесяти четырех лет де Сад зарегистрировал в своем альманахе восемьдесят восемь случаев содомии, имевших место в последние четыре месяца, и ежедневные свидания с шестнадцатилетней Мадлен Леклерк. В будущем, после освобождения, маркиз планировал развлечься сразу с ней и ее матерью.

Власть, влияние и успех

Власть де Сада заключалась в огромных запасах психической энергии и харизматического обаяния. Философские романы и высказанные в них аргументы против религиозной и социальной тирании принесли своему автору влияние. Де Сад преклонялся перед свободой, что само по

себе имеет оттенок иронии, так как маркиз редко бывал свободен. Многие его работы погибли, когда в разгар Революции Бастилия была захвачена, но его недоброжелатели также погубили и то, что считали порнографической литературой. Главные из уцелевших работ маркиза: «Злоключения добродетели» (1787), «Джастина» (1791), «Алина и Валькор» (1795), «Философия в будуаре» (1795), «Джульетта» (1797), и «120 дней содома», написанная в Бастилии и обнаруженная в французской семье в 1904 году. Эти книги двести лет запрещали во Франции и других странах. Темой этих произведений была сексуальная извращенность как вызов общественным и религиозным догмам. Романы написаны в философском ключе, так как «де Сад верил в бессмертие своего гения» (Левер. 1993, стр. 387). Де Сад поставил себе целью уничтожить лицемерие закона и позволить взрослым абсолютно свободно вступать в сексуальные отношения между собой по обоюдному согласию. В «Джульетте» он писал: «Невозможно представить себе, каких славы и величия достигли бы знания человеческие, не будь законов и религии».

Влияние