Четырнадцать красных избушек

Вершков. Это верно, Иван Федорович, я пойду. Жесткое руководство нам необходимо! (Уходит.)

Свет от горевшей избы потух. Серый, скучный рассвет.

Рев мотора отлетающего аэроплана.

Третье действие

Внутренность правления колхоза. Портреты. Лозунги. С.-х. животноводческие плакаты. Стенгазета. В углу – свернутое красное знамя. Стол со счетами. Лавки. Одно окно, оно закрыто. Ночь под утро. Горит лампа. За столом Хоз в очках, сильно обросший и дремучий.

Хоз. Ночь! Тишина! Люблю, когда не слышно никаких стихий! Когда раздается одно дыхание человека! (Слушает. Под окном храпит человек.) Социалист Филька Вершков храпит. Целый стог травы один собрал – сутки работал, лунным светом пользовался. Десять трудодней придется ему вписать. Но он же мнимый человек – запишу ему четыре трудодня.

Входит Ксения, сильно похудевшая.

Ксения. Бери весточку. (Достает из-за кофты письмо и дает Хозу.) Утром кольцевая почта подбросила, кольцевик говорил – еле сыскали тебя. Читай теперь.

Хоз(оставляя без внимания письмо). Я давно ничего не читаю.

Ксения. А может, интересно!

Хоз. Нет. Не интересно, Ксюша! А ты забыла, что твой ребенок плывет сейчас по Каспийскому морю!

Ксения. Нет, не забыла, Хозушка, нипочем не забыла! Как живой, как милый – так и стоит перед глазами… Самой есть нечего, а груди молоком набухли… И-их, только усну – забуду!

Хоз. Ну хорошо – мучайся, это прекрасно. Я тебе напоминаю, чтоб не забыла. А наряд – мешки штопать – ты перевыполнила?

Ксения. Выполнить – выполнила, а перевыполнить – не успела. Руки от горя болят, я уж и плакать не могу, а только вылуплю глаза и гляжу, как мертвая рыба…

Хоз. Ксюша! Бедное грустное вещество, пойди сюда. Дай я тебя обниму и поглажу! (Ласкает Ксению.)

Ксения(прижимаясь к Хозу). Дедушка Иван, ты ученый, ты добрый, скажи – как мне жить теперь, помоги мне отстрадаться…

Хоз. Не плачь, Ксюшка! В детстве ты так же плакала над разбитым пузырьком, над потерянным синим лоскутом, – и горе твое было таким же печальным. Теперь ты плачешь о ребенке… Я тоже плакал когда-то, у меня было четыре официальных жены, все умерли. Они родили мне девятнадцать детей – юношей и девушек – ни одного не осталось на свете, даже их могил я не могу найти. Ни одного следа, где ступила теплая нога моего ребенка, я никогда не видел на земле…

Ксения. Не скучай, дедушка, я тоже скучаю. Бедный ты мой горюн!

Хоз. У вас есть аптека?

Ксения. Маленькая.

Хоз. Пойди принеси мне чего-нибудь химического – я проглочу.

Ксения. Сейчас притащу.

Хоз. Сбегай, девчонка.

Ксения уходит.

Хоз(зовет в окно). Филипп!

Голос Вершкова. Тебе чего, Иван Федорович?!

Хоз. Иди сюда.

Голос Вершкова. Сщас. Дай вытянусь – кости обломаю.

Хоз(роясь в делопроизводстве). Опасность отставания налицо. Уборка травы не закончена. Налог по мясопоставке не сдан, мешков на зимние запасы не хватает, две колхозницы вчерашний день рожать легли – в один день зачатье получили… Ну где я теперь мешочных штопальниц возьму, боже мой… Суенита, дыханье мое, ворочайся скорее в наши избушки, у тебя сердце бьется умнее моей головы. Я классового врага не вижу! А ведь это все его проделки!

Входит Филипп Вершков.

Вершков. Тебе чего?

Хоз. Вот что – отчего ты спишь помногу?

Вершков. У-y, едрена-зелена! Я думал: ты контра-человек! а ты – тоже вроде нас. Неужто за границей, кроме нас, никакого интереса у вас нету?

Хоз. Слушай, Филька, ты классовый враг!

Вершков. Я-то?.. Да можно сказать, что – так точно, а можно и нет! Можно сказать, это гнусная ложь, уловка и клевета на лучших людей. Как хочешь, Иван Федорович: и вперед, и назад, в общем – загадочно!

Хоз. Врешь, ты вредный! Я сквозь целое человечество всю судьбу вижу!

Вершков. Мало ли что ты видишь! Ведь – теоретически!

Хоз. Практически, гад! Я второй век живу, я проверил на событиях! Ты политику партии не любишь, ты здесь притворяешься, что за нас, а сам за Европу стоишь, за зажиточных!

Вершков. Ты… ты меня не распсиховывай, я заикаться начну, я в тебя… предметом воткну… Кто тебе стог-гигант сложил, десять ден в одни сутки включил?

Хоз. Ну это ты, Филипп Васильевич. Я тебе четыре трудодня записал.

Вершков. Четыре дня!.. Ты… ты психу нагоняешь в меня, я факты забываю! Ты негодованье во мне развиваешь, чертов пережиток!

Приходит Ксения.

Ксения. На море шум начался. Страшно сейчас плавать одному в воде…