Четырнадцатый апостол

Этот прощальный снег
Забрал тебя у меня.
В припухлости детских век
Таилась улыбка дня,
Который мне всё соврал,
А лжи оправдания нет.
Который у нас украл
Уже целых десять лет.
И я десять лет учусь
Не видеть твои глаза.
Осталось одно из чувств,
Огромное, как слеза.
Сведение всех основ
С рожденья к одру.
Осталось одно из слов,
С которым и я умру.
Осталась одна стрела
И пуля, и нож один.
Плыла над водой мгла,
А Бог тогда был един.
И это Он повелел
Разрезать мне сердце вдоль,
И Он, не дыша, смотрел
На муки мои и боль.
И это Он обещал
Всему положить конец
И вместе со мной рыдал
Бог-сын или Бог-отец.
Так сердце оставит бег,
А вздох мой замрёт в тиши.
Вечный прощальный снег.
Пепел моей души…

«Ненько, ненько…»

Ненько, ненько…
            Какие ж лихие
Дни-то выпали, расскажи…
Кто-то матом: «Спасай, Россия!»
Кто-то: «Москалей – на ножи!»
На коленях мать русской вотчины,
Светлый Киев опущен зоною.
У отечества какое отчество?
Под имперскою ли короною?
Ненько, ненько…
            Так вроде пелось нам.
И гасилась слезой свеча.
Ах, какая улыбка белая
Чернокожего палача…
Капелюхи, чубы кудрявые,
Православие сечевиков!
Где вы ныне, что с вашей славою?
Измельчала козачья кровь…
По живому страну изрезали,
Правду предали на костре!
Ненько, ненько…
            Глаза небесные.
Сколько ж можно тебе гореть?!
Всё сплелось – от греха безверия
До предательства властных морд
И терпения долгомереного
Перед тем, кто продал народ.
Кто позволил воскреснуть нежити,
Знак двух молний на рукаве…
Если Гоголь – враг незалежности,
Поднимай, Тарас, сыновей!
            Окаянных дней непогодина,
Как невыученный урок.
Ненько, ненько…
            Родня и Родина,
Хай згодаэ по тебе Бог…

«Девочка пела в церковном хоре…»

Девочка пела в церковном хоре…
Голос дрожал, и срывались ноты.
Никого не корябало её горе,
Потому что за пение платят банкноты.
И те, кто молчат у алтарной зоны,
Кто обязан прийти, которым надо –
Поддержать имидж, укрепить кордоны,
Навести прессе правильность взгляда.
Занятые люди. Им так непросто,
Выборы, проблемы иногородних,
Обрушение акций, индексы роста,
А тут ещё девочка плачет сегодня?
Недоволен батюшка и бабки у входа,
Надо же отрешаться, думая о высоком.
А её парень умер за слово «свобода»,
И кровь не аналог клюквенным сокам.
Да кто тогда с кем был в раздоре?
У каждой власти своё решение.
Девочка пела в церковном хоре,
Вызывая скорее уж раздраженье.
И лишь на иконе, у входа, прямо,
Где свечи и затоптанная дорожка,
Плакал малыш на руках у мамы,
Предчувствуя гвозди в своих ладошках…

«Плачет Сербия, и казаки уходят в небо…»