Четырнадцатый апостол

Кареглазая,
            золотоволосая…
                        Прости,
Что не смог вовремя прийти с незваными.
Столько выстрелов было у нас на пути,
Ветры взрезанные, раны рваные…
Есть ли кто-то прекраснее, чем ты?
Не знаю, не думаю, я не видел.
Над челом твоим позолоченные мосты
Облаков расстрелянных… кто их обидел?
Чем могу утешить, подняв с колен,
Унося на руках, и рыча – «доколе…»
Молчанью пробитых осколками стен?
Ложь, что здания нечувствительны к боли!
Нет, они безмолвно и страшно кричат,
А мы проходили мимо, стыдясь, отводя взгляды.
И только солнце позволяет своим лучам
Хоть как-то ласкать их, тихо шепча «не надо…»
Не надо плакать, любимая, не надо прощать,
Не надо смеяться в лицо прошлым взрывам,
Не надо ставить на грудь и лицо печать
Презрения к собственным душевным нарывам!
Попробуй уснуть на моём плече и…
Когда-нибудь сбудется всё, что зыбко.
И время снизойдёт до нашего излечения,
И Богоматерь укроет тебя своею улыбкой…

«Как от дома, от порога ли…»

Как от дома, от порога ли
В путь, легки,
Не спеша, поводья трогали
Казаки.
Мчались дружно, перегонами,
Ветру встреч.
Гнули жёлтыми погонами
Тяжесть плеч.
В каждом храме свечи ставили
Не зазря,
Песни пели, Бога славили
И царя!
А по хатам бабы плакали,
Ждали бед,
И дожди слезами капали
В конский след…
Уносились вдаль чубарые,
Рысью – в бой!
Не за смертью, не за славою,
За судьбой.
Но вплеталась грусть уверенно
В темляки,
И во что бы там ни верили
Казаки,
Ждёт их чёрная дороженька
В дальней стороне,
Защити их, добрый боженька,
На чужой войне…

«Ты далеко, далеко, далеко…»

Ты далеко, далеко, далеко,
В стране у которой имён два.
Боже, склоняется как легко
На плаху нежную моя голова.
Я ищу твой взгляд, но его нет,
И улыбка твоя, закусив губу,
Перекроет собою любой рассвет,
Как поднимет дремлющего в гробу.
Я хотел бы шутить, только ломит грудь,
Я хотел бы не верить тебе ни в чём.
Выводить своих хаски на санный путь
И метель разворачивать плечом.
В этот город вернуться со всем полком,
В орденах, при шашке и на коне.
Так небрежно покачивая чувств ком
И пытаясь забыть о том самом дне,
Когда ты сказала мне – никогда!
Ни любви, ни надежды, ни веры. Крест.
И молчали отпущенные повода,
Колокольный язык закусив окрет,
До той самой страны, где чужая речь,
До тех самых строк, за которыми тьма.
До тех самых вод, что успели стечь
В обещания…
            Вечер.
                   Зима, зима…

«Ты далеко, далеко, далеко…»