Чезар

— Это ты мне расскажешь, — я ухватил его за лямку рюкзака: — Если тебя некомфортно говорить здесь, мы садимся вон в ту машину, — я кивнул на уазик, — едем в Магнитогорск и там в отделении беседуем до потери пульса. Вдумчиво и без свидетелей.

— Не надо пугать, — сказал он равнодушно и даже слегка сонно. — А что вы хотите знать?

— Вот это правильно. Вопрос первый: для чего ты пытался назначить встречу с Эдуардом Самушкиным на старом элеваторе 30 мая и 2 июня?

— Откуда вы знаете?

— Оттуда, что человека убили.

— Вы же не из полиции.

— Ты мой юридический статус обсудить хочешь? Всё максимально просто: если ты не при чём, рассказываешь всё как есть. Если отказываешься — я делаю выводы, и мы подключаем следственный комитет.

Но мои угрозы словно не смачивали Отраднова: он то ли устал с дороги, то ли в принципе не очень осознавал происходящее. Он удивлённо проговорил:

— Я не пытался назначить встречу, он сам попросил найти шерпа, я нашёл и хотел их познакомить.

— Шерпа? — удивился я. — Ты же сам шерп.

— Ему нужно было в северную часть зоны, за Маук, я эту территорию не очень хорошо знаю. Там много могильников и мало интересного. Эдик сам оба раза отменил встречу.

— Он хотел лезть в зону? Он ведь уже был там?

— Да, весной мы ходили к саркофагу, но в этот раз у него был какой-то свой маршрут.

Значит, 5 и 6 июня Эдик с большой вероятностью провёл в зоне.

— Зачем ему к Мауку? — спросил я.

— Он не говорил. Может быть, понравилось в зоне или разведать что-то хотел. А он точно умер? Прям совсем?

— Да, безвозвратно. Ты почему в митинге участвовать согласился? — спросил я с нажимом.

— А что, нельзя было?

— Ну, ты же не хотел, отказывался, говорил… как там? «Бесполезная клоунада»? А потом вдруг, бац — и ты со своим шатром уже у Татыша. Чего потянуло-то? Эдик тебе нужен был? Говори давай, что ему всыпал? Наркоту? Яд?

— Да не трогал я его! — окрысился Отраднов, осознав, похоже, серьёзность положения. — Любой подтвердит: я на такое никогда не соглашусь. Что я, киллер какой-то, что ли?

— Это мы выясним. Я про тебя всё знаю. Ты зарабатываешь на мифах про зону, людей туда за бабки водишь. Ты внушил Эдику интерес к зоне, заставил поверить, что там нечто важное происходит. С твоей же подачи он митинг организовал…

— Что за бред? Не было такого! Он сам вышел на меня и попросил сводить в зону. Я никого туда не тащу: и так желающих хватает! А все его митинги он сам придумывал. Зачем мне ему что-то внушать? Он и так повёрнутый был.

— А чего ты на участие в митинге согласился? Отказывался, отказывался, а потом вдруг передумал, а?

— Согласился и всё. Потому что зону действительно нельзя трогать! Чего вы туда лезете? Вы же вообще ничего о ней не знаете.

— А ты что знаешь? Как бабки на ней срубить? Ладно, это лирика. Ты с Дягилевым знаком? Предпринимателем из Екатеринбурга? Говори-говори, я всё равно выясню. Его люди на тебя вышли?

— С Дягилевым? — опешил Отраднов. — Его мой отец знает. Но мы с отцом мало общаемся, и с Дягилевым лично я не знаком.

— А с его людьми?

— Я много людей знаю, у них на лбу не написано, чьи они. Вы к чему спрашиваете?

— Выходил на тебя кто-то? Просил в «клоунаде» участвовать?

— Да никто не просил! Мои друзья собрались и я с ними! Я вообще в последний момент решил.

Я задумался. Отраднов не врал. Я знал, как ведут себя люди, которым есть, что скрывать. Или я просто не могу его дожать? Собственная усталость и хладнокровие Отраднова пустили разговор по вязкому руслу: он ничего не отрицал и ни в чём не сознался. Действительно, лис…

Я спросил:

— А мог Самушкин схватить в зоне смертельную дозу радиации? Свыше десяти грей?

— Свыше десяти? Маловероятно. Мы по-другому измеряем: за один сталк набираешь примерно 50 микрозиверт, если не повезёт — 500, но это не опасно. А 10 грей — это однозначно каюк: надо или в могильнике переночевать, или прямо к ядру подлезть. Но я сомневаюсь: Эдик вообще не очень смелый был.

— А с шерпом твоим как связаться? Он же его водил?

— Нет, нет, мой шерп не при чём. Они с Эдиком даже не познакомились.

— Ясно. Телефончик свой давай, — велел я, требовательно выставив ладонь.

Отраднов кивнул в сторону, откуда я пришёл:

— У меня друзья тут должны быть. Телефон у них. Я с компасом хожу.

— С компасом? Ты ещё астролябию бери. Пошли давай к друзьям твоим.

Мы зашагали к лагерю праноедов. Отраднов не пытался бежать: он напоминал воина, возвращающегося домой — таких уже ничем не испугаешь. Грубые ботинки шоркали по тропе, высекая из неё облака пыли. Его лицо было красным со стороны заката, а с обратной стороны землянистым, как его куртка.

— Ты откуда идёшь? — спросил я.

— От Татыша. Часть пути на попутках проехал.

— А пешком сколько?

— Километров четыреста.

— Четыреста? За две недели? Неплохо. Спортсмен? Кроссы бегаешь?

Он посмотрел удивлённо:

— Нет, не бегаю. Важнее состояние ума.

— А, ну, конечно…