Чикаго

На лице Карама Доса появилось беспокойство. Он вздохнул и сказал:

— Значит, начнется война.

— Я не понимаю, как Сафват Шакир обо всем узнал?

— Шпионить за людьми — его профессия. Мы же встречались со многими египтянами, чтобы убедить их поставить подпись. Один из них нас сдал.

— А откуда у него ключ от квартиры?

— Американские и египетские спецслужбы сотрудничают давно и тесно. Подозреваемых отправляют отсюда в Египет, где из них пытками выбивают признание, а затем возвращают в Америку.

— Я думал, здесь соблюдают права человека.

— После взрывов 11 сентября американская администрация дала спецслужбам свободу действий — от прослушки до ареста.

— А как же наше дело?

— Ты по-прежнему настаиваешь?

— Да о чем ты говоришь?!

— Я знаю, что ты патриот, что ты смелый. Но я также понимаю, что страх за семью заставит тебя еще двадцать раз подумать.

Я бросил на него решительный взгляд, он поднял руку и сказал:

— Не сердись. Но я должен был спросить.

Мы сидели в «Piano», где я познакомился с Вэнди. Я старался не поддаваться воспоминаниям, но не мог выбросить ее образ из головы. Я теряю самое прекрасное, что у меня было в жизни. Вспомнил нашу последнюю встречу. Была ли она права? Разве мы принадлежим разным мирам? Ненависть арабов должна быть направлена не на иудаизм, а на сионизм. Мы не должны преследовать тех, кто исповедует другую религию. Фашистский подход противоречит духу ислама и дает другим право относиться к нам так же. Я не раз высказывал это мнение и писал об этом, но сам не смог сдержаться. Если бы Вэнди не была еврейкой, обвинил бы я ее в предательстве? Не слишком ли скоро я начал в ней сомневаться? С другой стороны, разве Вэнди — не исключение? Разве остальные евреи не поддерживают Израиль всеми силами? Разве Израиль, как еврейское государство, не уничтожает арабское население? Разве наши с Вэнди отношения не вызвали возмущение еврейских студентов? Разве они не задевали меня и не унижали? Сколько таких евреев, как Вэнди? А сколько еще таких, как студент, что издевался надо мной?

Я допил бокал вина и попросил еще. Посмотрел на Карама. Он нахмурил лоб и серьезно произнес:

— Мы должны досконально проанализировать ситуацию. Поскольку Сафвату Шакиру стало все известно, он запретит подписавшимся присутствовать на встрече с президентом.

— У него есть такое право?

— Конечно. Визит президента контролируется египетскими и американскими спецслужбами. Они кого угодно могут не пустить в зал.

— Даже если нам запретят войти, мы устроим демонстрацию на улице и зачитаем наше заявление перед журналистами.

— Это неплохая идея, но было бы гораздо эффектнее, если бы один из нас зачитал заявление президенту в лицо.

— Ты прав. Но как это сделать?

— У нас еще две недели. Надо найти человека, который не подписался под заявлением, и убедить его это сделать. Это должен быть человек, вне подозрений Сафвата Шакира.

— И ты такого знаешь?

— У меня есть несколько кандидатур, которые надо обсудить.